Все еще уткнувшись носом в книгу, Изольда сказала неожиданно громко:
– При чем здесь возраст? Какая разница, десять ему лет или еще сколько, Гасу все равно будет тяжело. – Изольда подняла голову, посмотрела на всех с некоторым удивлением, потом снова приняла прежнюю позу и водрузила на голову наушники.
Амелия Энн улыбнулась дочери.
Паркер подумал, что его изрядно затюканная кузина, вероятно, рада, что ее дочь не чужда сантиментов. Амелию Энн никто из родственников ни в грош не ставил, и если бы она однажды ночью просто исчезла, никто бы даже не хватился ее, Паркер не раз ловил себя на мысли, что Амелии Энн надо было бы обратиться к психотерапевту или записаться в группу феминисток, чтобы научиться постоять за себя. Но она держалась в тени собственной матери, повсюду таскаясь за ней как хвостик. Ее единственными самостоятельными выходами в свет были собрания женщин – членов новоорлеанского клуба. А этот старинный оплот новоорлеанской респектабельности располагался всего в одном квартале от Понтье-Плейс, причем дом, стоящий напротив клуба, принадлежал семье мужа Амелии Энн, так что орбита, по которой вращалась вся жизнь Амелии Энн, была невелика.
Хотя Изольда снова уткнулась в книгу и, казалось, снова стала безучастной ко всему, Мэг ответила ей:
– Знаешь, Изольда, по-моему, это очень существенно. Десять лет – трудный возраст. И тридцать два года тоже, – мягко добавила она.
Паркеру показалось, что по лицу девушки мелькнула тень улыбки, но он не был в этом уверен.
– Некоторые мои знакомые частенько бывают на похоронах, но они рассказывают об этом так же, как если бы речь шла, к примеру, об игре в гольф, – заявил Понтье-старший. У него на скулах заходили желваки. – Но я этого не понимаю, смерть нас всех уравнивает, молодых ли, старых ли. – Он прочистил горло. – Однако довольно философствовать. – Старик повернулся к Мэг: – Сообщить новость Гасу придется вам с Паркером.
Мэг кивнула.
Неизвестно почему, но слова деда повергли Паркера в панику. Откуда ему знать, как сообщить десятилетнему мальчику, что его отца больше нет? К тому же Гас далеко нетипичный десятилетний мальчуган, с ним все не так просто. Марианна то вовсе забывала о его существовании, то объявлялась в городе с кучей подарков, а когда Гас в очередной раз демонстрировал характер, заявляла, что не в состоянии с ним справиться.
Ребенку еще не исполнилось и семи лет, когда Марианна и Жюль избавились от него, отправив в закрытую школу, расположенную в штате Миссисипи. Паркер несколько раз встречал Гаса, когда тот приезжал в Понтье-Плейс на каникулы, но они виделись недолго, не больше чем по часу. Собственный дом Паркера, к счастью, стоит достаточно далеко от Понтье-Плейс, в районе Байо-Сент-Джон. С тех пор как у деда случился удар, Паркер стал проводить в Понтье-Плейс гораздо больше времени, подолгу обсуждая с ним в библиотеке вопросы бизнеса, но в последние два года Гас оставался в школе почти весь год.