Между прочим, когда я прочитал "Один день Ивана Денисовича", у меня тоже возникла сильнейшая ассоциация с армией. Правда, г-н Шендерович служил 1,5 года, а я 1,5 месяца, но ведь вкус говна не является функцией от количества съеденного.
"...Дождь шел третий день. Он то сыпался мелкой надоедливой сечкой, то повисал в воздухе водяной пылью, то вдруг проливался длинно и холодно, закрашивая день в серый цвет.
К вечеру он прекратился, и еще целую ночь с ветвей утомленных сосен на промокший, отяжелевший брезент палаток падали редкие, крупные капли.
Светало. Нахохлившийся дневальный в сырой шинели поглядывал на циферблат, и как только стрелки растопырились на шести часах, холодное утро раздвинул проклятый, окаянный крик:
- Рота! Па-адъем!
Так начинается день..."
Это отрывки из моих документальных лагерных воспоминаний под названием "7 шагов в прошлое", которые я раздарил в виде машинописных книжек друзьям по нарам. А написал я их, между прочим, на дипломной практике, сразу после прочтения "...Ивана Денисовича". Сидел себе на трубном заводе, делать было нечего, я и писал...
"Здесь, как и повсюду в армии, царь и бог - показуха. Кто-нибудь из офицеров ходит и выгоняет всех из палаток и с территории лагеря. Не любит начальство, чтобы курсанты спали. Даже если ты в наряде по кухне и еще с утра можешь поспать, все равно выгонят. Начальство боится, что ему нагорит от его начальства. И так далее. Цепная реакция боязни. Все боятся, только курсант ничего не боится. Курсант лишь слегка опасается. Слегка, но многого.
А чтобы не погореть на чем-нибудь, нужно выполнять лишь одно правило - не высовывайся. Не попадайся на глаза начальству, если тебе нечего делать, а не то заметут на работы. Не становись с краю шеренги или колонны. А если отбирают людей куда-нибудь вкалывать, ссутулься, сделайся ниже ростом, отклонись вбок, чтобы прикрыться спиной стоящего слева, справа или спереди, и ни в коем случае не смотри на начальство, лучше опусти глаза, а то напорешься на встречный взгляд, и могут замести на работы.
А если не замели, лучше спрятаться в палатку, полежать там, поспать. Можно также пойти на Волгу, расстелить шинель и поспать. Вариантов много.
Как-то после обеда, то есть тогда, когда формально, по расписанию занятия были, а фактически, как всегда ни черта не было, мы с Беном лежали на травке, за первой линейкой, на полпути к помойке и лениво смотрели как Фатхулла дрючит свою вторую роту. Вторая рота — это Физхим, физико-химический факультет. Одни евреи, так считается. О Физхиме ходит слава факультета чересчур заумного, а в практической жизни беспомощного до идиотизма. Именно Физхим пишет кляузы на славных офицеров кафедры, именно с ним случаются самые невероятные истории, о которых потом долго ходят легенды...