У нее никогда не возникало никаких сомнений по поводу ценности материала, полученного при чтениях. Всю свою жизнь она испытывала ощутимую помощь от информации, которая сказывалась не только в улучшении ее физического состояния, но и в том, что ей удалось исправить взаимоотношения с близкими людьми. Ее отношение к себе, к Роберту и даже к Алану приняло совершенно иную окраску благодаря чтениям, полученным от Эдгара Кейса. И все же самые трудные взаимоотношения существовали между Анной и Верой. Они вызвали первые трудности в жизни Анны и были разрешены последними – процесс занял около семидесяти лет.
В 1946 году психолог Джина Серминара стала собирать информацию по реинкарнациям из файлов Эдгара Кейса. Это исследование завершилось написанием бестселлера "Many Mansions" ("Многие обители"). Доктор Серминара живо заинтересовалась взаимоотношениями между Анной и Верой. Вот выдержка из письма, которое прислала Анна седьмого августа 1946 года в ответ на запрос исследовательницы:
Дорогая Джина, думаю, что выполню вашу просьбу наилучшим образом, если представлю себе, как разговариваю с вами. Моя орфография сильно хромает, и я давно уже не писала, но ничего – берусь за перо!
Дисгармония между нами [Верой и мной] возникла с самого раннего возраста. Первый инцидент, о котором я помню, произошел тогда, когда мне было восемь лет, а Вере четырнадцать. Две кузины (девочки примерно наше го возраста) гостили у нас несколько дней. Думаю, что дети нередко ссо рятся, но этот случай запомнился мне навсегда. Всякое внимание ко мне с их стороны настолько досаждало Вере, что она стала дразнить девочек ка кими-то придуманными вещами: она притворялась, что собирается уйти ку да-то, или говорила, что у нее есть игрушки, которыми она разрешит иг рать только в том случае, если кузины перестанут общаться со мной. Тогда я не была ей ровней и Вера легко добивалась чего хотела. Не помню, чтобы я испытывала в то время антагонизм по отношению к Вере, но всегда чувст вовала себя обиженной и побежденной – играла одна-одинешенька и мне было очень жалко саму себя. Зависть казалась мне в то время каким-то непонят ным чувством… Мама же заняла такую позицию, что старалась не вмешива ться в наши ссоры, надеясь, что мы сами утрясем все недоразумения.
После моего развода [с Робертом] и перед тем как я вышла замуж [за
Алана], мы с Верой проведи три зимы под одной крышей. С этих пор в наших взаимоотношениях появилась новая характерная черта. Она чувствовала себя вправе пользоваться любой моей вещью, словно та принадлежала ей. Вначале она делала это без моего ведома, но затем Веру перестало интересовать, известно ли мне что-нибудь об этом или нет…