– Почему Великий? – Это целая история. Дело было так. Поехали мы как-то летом с ребятами в Остию, на пляж. Трое нас было или четверо – не помню; в общем, все одногодки. Ну, перекусили, как всегда, бутербродами и разлеглись на песочке за кабинами, куда обычно швыряют всякий мусор. Разговор, понятно, о бабах, кто-то уже успел попробовать, кто-то нет. Короче, слово за слово, и тут один из нас предлагает: «А давай посмотрим, у кого больше?» Сказано – сделано. И вот, к моему изумлению… ведь раньше я таких сравнений не проводил… обнаруживаю, что явно перекрываю всех своих друзей аж на несколько размеров. Ребята были свои, из одного класса, так что кому-то вроде бы само собой пришло в голову окрестить меня «Фридрих Великий». Что с нас было тогда взять: пацаны, шалопуты.
– А как же ты перешел от Фридриха Великого к Федерикусу Рексу? – А это еще одна история. Если помнишь, мы с матерью жили тогда неподалеку от площади Мадзини. Как-то вечером мать дала мне денег на кино, я договорился с другом и пошел. Улица была безлюдная, и вот в самом темном ее месте – улочки со стороны тенистого сквера – меня окликнул голос: «Эй, птенчик!» Я остановился, подошел поближе и увидел проститутку, явно не первой свежести, но еще вполне ничего, по крайней мере мне так показалось: не будем забывать, что мне было четырнадцать лет и я совсем недавно сменил короткие штаны на брюки. Не помню точно, что мы сказали друг другу. Помню только, что дрожал как осиновый лист, ведь у меня это было в первый раз. Она догадалась и говорит: «Чего трясешься-то? Спокуха. Скажи лучше: башли имеются?» Я ничегошеньки не понял, тогда она объяснила, что «башли» – это «деньги». Я не ответил, только раскрыл ладонь и показал тысячу лир, которые мать дала на кино, – скомканную, липкую от пота бумажку. «Не густо», – говорит. А я ей: «Это на кино». Она как захохочет. «Давай сюда, – говорит. – Сейчас я тебе кино покажу. Бьюсь об заклад, тебе это впервинку, так ведь? Да не дрожи ты, увидишь: кинцо что надо». Взяла деньги и заставила отпороть ее встояка, прямо под деревом. Так вот, знаешь, что она сказала, как только увидела «его»? «Да «он» у тебя прямо король». Я все еще дрожал, а она гнула свое: «Чего дрейфишь? Говорю тебе – король, а королям на всех начхать». Поначалу я вроде бы даже и забыл об этом, но жизнь напомнила. К тому же у матери была шкатулка, в которой хранились старые монеты, и среди них – монета с изображением Фридриха Прусского с надписью: «Федерикус Рекс». Вот я и назвал «его» этим латинским именем.
Владимиро смотрит на меня в некоторой задумчивости. Наконец произносит: – Ну хорошо, ты дал «ему» имя. А с каких пор вы начали ссориться? Насколько я понимаю, когда ты окрестил «его» Федерикусом Рексом, вы вполне ладили.