Но сегодня утром это чудо казалось мне далеким и бессмысленным; меня переполняли страх и ликование из-за событий, произошедших со мной в мой первый день пребывания среди Борджа. Не зная, куда себя деть, я прошла через вымощенную мрамором крытую галерею и спустилась в чудесный сад, который видела накануне со своего балкона. День был солнечным и теплым. Сад благоухал. С одной стороны дорожки выстроились миниатюрные апельсиновые деревья в терракотовых горшках; кроны, подстриженные в форме шара, были усыпаны душистыми белыми цветами. С другой стороны росли ухоженные розовые кусты, выпустившие нежные бутоны.
Я бродила одна, пока не ушла достаточно далеко, чтобы меня нельзя было увидеть с моего балкона, и вообще прочь от всех глаз — во всяком случае, так я думала. Наконец, почувствовав, что становится жарко, я присела на резную скамью в тени оливы и принялась обмахиваться веером.
— Мадонна, — донесся до меня тихий мужской голос, и я вздрогнула.
В этот миг я была убеждена, что Родриго из мести подослал ко мне убийцу. Я ахнула и схватилась за сердце.
Рядом со мной стоял человек, с ног до головы одетый в черное — его наряд вполне мог бы быть рясой простого священника, только вот воротник и манжеты этой рясы были из отличного бархата, а сама она — из шелка.
— Прошу прощения. Я, кажется, напугал вас, — сказал Чезаре.
Строгая простота наряда лишь подчеркивала красоту его лица. Он был совершенно не похож на своих брата и сестру; его черные прямые волосы спускались чуть ниже уровня подбородка, не доходя до плеч, а темная челка отчасти закрывала высокий лоб. Борода и усы Чезаре были аккуратно подстрижены, губы и руки отличались изящной формой, в отличие от отцовских. Он унаследовал от отца темные волосы и глаза, но красота ему досталась от матери, Ваноццы. В нем были изящество и достоинство, которыми не мог бы похвастать ни один из его родичей, невзирая на все их драгоценности и пышные наряды. В Лукреции и Папе Александре я чувствовала коварство, в Чезаре — потрясающий ум.
— Вы не виноваты, — отозвалась я. — Мне просто не по себе после событий вчерашней ночи.
— И у вас есть на то все основания, мадонна. Я клянусь, что сделаю все, что в моих силах, дабы впредь предотвратить подобные чудовищные нарушения пристойности.
Я потупила взгляд, радуясь, словно несмышленая девчонка, что на мне одно из лучших моих платьев.
— Боюсь, его святейшество…
— Его святейшество все еще спит. Уверяю вас, я считаю своим долгом наладить отношения между вами. Теперь, в нынешнем его возрасте, излишек вина делает его забывчивым. Но даже если он помнит что-то о минувшей ночи, я оберну эти воспоминания к вашей выгоде.