Он тоже был одет в черное и весь, кроме лица и рук, сливался с ночной тьмой.
Он ждал, высокий и величавый, пока я подойду к нему — а потом мы отбросили всякую сдержанность. Я не знаю, кто из нас сделал первое движение. Возможно, это произошло одновременно, но я не почувствовала никакого промежутка времени между тем моментом, когда я шагнула к Чезаре, и тем мгновением, когда моя вуаль полетела в сторону и мы слились в объятиях — губы с губами, тело с телом — так крепко, что мне почудилось, будто я растворяюсь в его плоти. Жар этих объятий был так силен, что, если бы не наши сплетенные руки, я рухнула бы без чувств.
К моему смятению, Чезаре оторвал меня от себя.
— Не здесь, — хрипло произнес он. — Ты не какая-нибудь кухонная девка, чтобы брать тебя в грязи. Доверься мне, я все устроил. Мы будем в безопасности.
Я снова накинула на себя вуаль. Чезаре взял меня за руку и уверенным шагом двинулся вперед; он хорошо знал дорогу. Он повел меня вдоль задней части дворца, к неохраняемому входу, ведущему в какой-то незнакомый коридор. Коридор привел нас к тяжелой деревянной двери, за которой обнаружился еще один коридор, длинный, недавно построенный, грубо отделанный и никак не обставленный. Он явно был устроен лишь для того, чтобы предоставить кому-то возможность незаметного прохода, и ни для чего иного. Факелы на стенах освещали нам путь.
Вскоре мы добрались до очередной двери, и Чезаре отворил ее эффектным жестом. Я озадаченно нахмурилась. Мы очутились в приделе церкви, старинном и изысканно украшенном. На алтаре мерцали обетные лампады; рядом с алтарем стоял папский трон, за ним — сиденья для кардиналов.
Губы Чезаре изогнулись в улыбке.
— Это Сикстинская капелла, — сказал он, помогая мне перебраться через порог. — Мы в соборе Святого Петра.
От изумления я приоткрыла рот, и вуаль скользнула мне по губам. Так значит, это был тот самый проход, по которому его святейшество проходил во дворец Святой Марии.
— Пойдем, — позвал меня Чезаре.
Мы быстро прошли через придел, потом через собор и соседние залы Ватикана. На пути нам не встретилось ни единого стражника: Чезаре постарался обеспечить нам уединенность.
Он привел меня в покои Борджа — я узнала их по празднеству, проходившему прошлым вечером; от мысли о том, что я нахожусь совсем рядом с Папой, мне сделалось слегка не по себе. К счастью, Чезаре повел меня в другую сторону и наверх по лестнице. Наконец мы добрались до неохраняемых покоев, и Чезаре распахнул передо мною дверь.
— Я привел тебя в собственную постель и отослал слуг до утра, — сказал он, закрывая за нами дверь. — Как надолго ты захочешь здесь остаться, зависит только от тебя, мадонна.