Я осторожно подполз к гребню холма, и присмотрелся: может быть, в какой-нибудь из машин уже сидит кто-то в наручниках или даже идёт допрос.
Но все они, похоже, были пусты. Дверь бункера была распахнута; полицейские и рейнджеры ходили туда-сюда, как будто обследуя место преступления.
— Они все удрали, — сказал Кэртис, стоявший на коленях рядом со мной. Наклонившись вперёд, он смотрел вниз из-за ствола большого дерева. — Мы остановили их.
Майя обернулась и села:
— Ну, по крайней мере, мы остановили их здесь. В эту долину они больше не сунутся.
— Однако Феймэн был прав, — заметил Дэвид, многозначительно глядя на нас. — Они могут забраться в какое-нибудь другое место, и никто об этом не узнает. — Он встал. — Я должен пойти туда. Я всё им расскажу.
— Ты с ума сошёл! — остановил его Кэртис. — Что, если в этом замешано правительство?
— Правительство тоже состоит из людей, — возразил Дэвид. — Не все же они в этом участвуют.
Кэртис шагнул к нему;
— Наверняка есть какой-то другой способ. Я не пущу тебя туда.
— Кто-нибудь из них да выслушает нас, — твёрдо сказал Дэвид. — Я уверен.
Кэртис промолчал.
Чарлин, сидевшая неподалеку, прислонившись к скале, проговорила:
— Он прав. Наверняка есть кто-то, кто захочет и сможет помочь.
Кэртис покачал головой, собираясь с мыслями.
— Может, это и правда, но с ними должен говорить человек, способный досконально описать технологию…
— Значит, тебе тоже нужно идти, — отозвался Дэвид.
Кэртису удалось улыбнуться в ответ:
— Ладно, я пойду. Но только потому, что у нас есть туз в рукаве.
— Какой туз? — не понял Дэвид.
— Парень, которого мы оставили связанным в пещере.
Дэвид положил руку ему на плечо:
— Хорошо, расскажешь по дороге. Посмотрим, что из этого выйдет.
Стараясь казаться спокойными, они попрощались с нами и двинулись вправо, чтобы подойти к бункеру с другой стороны.
Вдруг Майя громким шепотом окликнула их:
— Стойте! Я тоже пойду. Я врач, и здешние люди знают меня. Вам может понадобиться ещё один свидетель.
Все трое посмотрели на нас с Чарлин, явно имея в виду, что мы тоже могли бы присоединиться к ним.
— Я — нет, — сказала Чарлин. — Думаю, я нужна в другом месте.
Я тоже отказался идти и попросил, чтобы о нас даже не упоминали. Они согласились и, кивнув на прощание, пошли на свет автомобильных фар.
Оставшись одни, мы с Чарлин взглянули друг другу в глаза. Я вспомнил то глубокое чувство, которое испытал к ней в ином измерении. Она уже шагнула ко мне, готовая сказать что-то, как вдруг мы оба одновременно заметили свет ручного фонарика футах в пятидесяти справа от нас.