— Восставать при свете рассвета столь неподобным способом есть горестное недоразумение. Доброутроствоваться не способен, ибо грозен спросонья, — сообщил Зелгу лиловый от злости Карлюза, которого дикие крики разбудили на самом интересном месте — когда розовая от смущения дева нежно обвила его талию своим прелестным хвостиком.
Мумия Узандафа Ламальвы да Кассара выскочила из соседнего коридора, торопливо пряча в карман халата какую-то таинственную коробочку. От внука не укрылось, что дедуля побулькивает, как котелок, забытый на огне.
— Привет, ребятки, — бодро сказал он. — Что за шум, а драки нету? Ведь милорд Такангор, говорят, уже проследовал к воротам в состоянии, близком к агрессивному.
— Действительно, странно, — кивнул герцог, которому ничуточки не было жаль негодяя, поднявшего его с постели на рассвете. — Доброе утро, дедушка. Хотя какое же оно доброе?
— Сейчас узнаем, — ответил радостный дедуля.
— Отвратительный голос, — пожаловался Юлейн, присоединяясь к кузену. Он накинул на плечи мантию, но забыл снять ночной колпак с помпоном и потому выглядел комично, однако встревоженный Зелг даже не улыбнулся. — Просто как у душеньки Анафефы, моей тещи. И такое же несвоевременное появление. Как ты полагаешь, нам удастся казнить хотя бы этого негодяя?
Выбежав из дверей господского дома, они обнаружили, что двор полон: все обитатели замка явились посмотреть на нарушителя спокойствия. Особенно волновались слуги, получившие четкие указания беречь сладкий утренний сон своего господина и не выполнившие оного из-за виновника торжества.
Им оказался тщедушный человечек невысокого роста, с узкими плечиками и впалой грудью. Даже странно было, что он смог произвести столько шума. Одежда его представляла собой диковинную смесь лоскутов и заплат из грубой ткани, оригинального фасона — нечто вроде прошлогоднего мешка из-под картошки. Мешок подпоясывала волосяная веревка, на которой болтался ржавый и тупой нож серповидной формы. Бледные тощие ножки незнакомца были обуты в грубые сандалии, но самое замечательное впечатление производило его лицо, обрамленное многочисленными седыми косичками со вплетенными в них костями.
Огромный мясистый нос занимал собою большую часть пространства, подавляя своим несомненным величием впалые щеки, тонкогубый лягушачий рот и острый подбородок. Однако глаза — сверкающие веселым безумием, зеленые круглые глаза — притягивали взгляд.
Все это Зелг разглядел легко и сразу: нарушитель спокойствия был доступен для обозрения любому желающему, так как висел в воздухе, оторванный от земли могучей рукой невыспавшегося и голодного минотавра Такангор держал незнакомца за шиворот, и тот медленно крутился то в одну, то в другую сторону, как бумажный фонарик. Но при этом он не переставал делиться впечатлениями.