Синдзи снился один из самых мирных снов в его жизни, что казалось очень странным, принимая во внимание события предыдущего дня.
Он сидел в вагоне поезда. Нескончаемый перестук колес был единственным звуком, нарушавшим тишину. Из окон одной из сторон поезда открывался вид на высокие и сияющие башни Токио-3 — символ достижений человечества. По другую сторону поезда простирался безбрежный и неуловимо меняющийся океан — символ безграничности природы. Синдзи смотрел по сторонам, изучая контрасты и удивляясь, что за странный сон ему снится.
Это был невероятно скучный сон.
Позади него, в тени, куда не дотягивались лучи заходящего солнца, светилась пара красных глаз.
* * *
Рей Аянами спала тихо, крепко, бездвижно. Никакие кошмары не досаждали ей. Никакие сны не тревожили ее душу. Рей Аянами никогда не снились сны, которые она могла бы назвать своими.
* * *
Синдзи разбудил крик Мисато.
— Синдзи! Завтрак готов!
Завтрак Мисато. Молодой Икари тупо смотрел на…. это.
— Завтрак? — переспросил он.
— Завтрак, — подтвердила она, к глубокому его огорчению.
— Завтрак, — протянул он с неопределенной интонацией, рассматривая содержимое своей тарелки. Похоже на лапшу, но пахнет как-то странно. Да, это определенно лапша, но с добавлением чего-то. Наверное, это яйцо. Рядом на тарелке лежал большой кусок консервированного колбасного фарша, покрытый красноватым налетом. Неужели, так пахнет карри? И там есть что-то еще, что-то острое.
Напиток тоже оставлял желать лучшего. Нечто вроде растворимого апельсинового сока. Ему никогда не нравилась эта апельсиновая жижа.
— Попробуй! — сказала она бодро.
"Так, это все съедобно. Это не выглядит… противным… определенно нет", — уговаривал Синдзи себя.
Пожав плечами, он попробовал чуть-чуть.
— А-а-а-а! Жжет, как жжет! Какой острый!
(Глык)
Апельсиновый… Ненавижу!
— Что с тобой?
— Воды! Дайте воды! — он выскочил на кухню.
— Может, я чуть переборщила со специями, — прищурилась Мисато.
* * *
Его представление о новой школе полностью подтвердилось. Она в точности походила на его предыдущую школу. В своей старой школе он не высовывался, вел себя тихо и не получил за все годы, проведенные там, ни одного замечания. Так или иначе, он собирался придерживаться этого плана.
Синдзи нерешительно вошел в класс. Первые дни в новом месте он всегда чувствовал себя неуютно, так что это состояние стало привычным, и, как ни странно, даже успокаивало. Он пришёл рановато, не желая сходу привлекать опозданием излишнего внимания. Окинув взглядом комнату, он направился к пустующему стулу в конце ряда. Другие ученики, мельком взглянув на него, вернулись к своим собственным делам.