Кстати, тоже недавно и тоже в самолёте. И тоже Питер.
Я спустилась по трапу со своей подругой. Питер встретил ветром, холодом, точно вода из брандсбойта.
Я была в шёлковом платье.
– Я здесь умру, – сказала я подруге.
Мужчина (он сидел на два кресла впереди меня) обернулся, на ходу снимая кожаную куртку:
– Возьмите.
– А вы? – Я покосилась на куртку размера примерно 54-го.
– Да у меня ещё есть. Берите, берите!
Я чуть ли не насильно дала ему свой телефон. Чтобы вернуть куртку в Москве.
– Познакомиться хотел, – авторитетно заявила подруга.
Он позвонил примерно через месяц. Рассказал, как в каком-то аэропорту увидел мои фотографии и мои книги. Как он удивлён и всё такое. И похвалил книги. И снова пропал. А я вожу куртку в багажнике. Интересно, он действительно хотел со мной познакомиться или это просто такое джентльменство? Симпатичный, кстати. (Эй, заберите свою куртку или я её выкину!)
При странных обстоятельствах я знакомлюсь не только с мужчинами.
Зимой мы выходили с подругами из «Vogue-cafe». И прямо на наших глазах молоденькая девушка, садясь в свою машину, поцарапала дверцей машину моей приятельницы. Машине было всего три дня. Приятельница звонила и возмущалась. Девушка звонила папе, у которого свой автосервис. Девушка и приятельница терпеть не могут друг друга.
Мы с девушкой дружим. (Дорогая, может, теперь ты начнёшь читать «Robb Report»?) Мне кажется, самое ужасное в старости – это одиночество. Встреч и знакомств все меньше… Потому что все меньше эмоций, а любопытства и вовсе нет.
Но, наверное, есть что-то другое. Дети, внуки. Опыт, который хочется передать. Воспоминания, которыми хочется поделиться. Воспоминания о встречах, которые произошли с тобой.
То, что я сейчас пишу, – это ведь тоже воспоминания. Значит, что, я – старая?
Только что зазвонил домофон. Кто-то ошибся адресом. Совсем другое ДСК.
Пойду-ка я, посмотрю, кто там.
Когда в аэропорту Шарль де Голь я покупала в подарок трём своим подругам сыр в деревянной коробочке и, конечно же, фуагра, я подумала о том, что постепенно мы возвращаемся к истокам. Истокам своего социалистического прошлого. Когда на Новый год родители приносили домой праздничные продовольственные наборы, и мы угощали друг друга колбасой и не помню, чем ещё, и праздник у нас ассоциировался с возможностью вкусно поесть. У одной моей подруги бабушка была персональной пенсионеркой, и в её набор входили икра и крабы. А у другой моей подруги дедушка работал в правительстве, и вкус цековских колбасок мы с ней вспоминаем до сих пор. (Когда в ресторане нам дадут пережаренный «Шатобриан» или недостаточно мокрый «Наполеон».)