Я напомнил Голдрину одну историю: когда во время второй мировой войны в парижскую мастерскую Пикассо вошел фашист и, увидев репродукцию знаменитой "Герники", спросил: "Это ваша работа?", художник ответил: "Нет, ваша!"
– Я не ошибся в предчувствии, мистер Бари! - Писатель встал с кресла. - Вы - честный человек!.. Пришел вас предупредить…
– Что-то случилось?
– Пока нет. Но вы, наверное, заметили, что среди преступников очень много негров?
– Мне это известно.
– Здесь, в центре Нью-Йорка, большое негритянское гетто. - Длинный палец Голдрина уперся в стекло. - Среди жителей гетто не найдешь ни одной семьи, где нет убитых расистами. И нет семьи, где в результате кто-то не стал преступником. В молодости я сам был подвержен приступам кровожадности из-за всепроникающего страха…
– Зачем вы говорите мне это, мистер Голдрин?
– Вы только начинаете работать в Америке, но от ваших репортажей многое зависит. Будьте снисходительны к ним… Их предали анафеме с самого рождения. Вы говорили о фашизме. Я лично не вижу большой разницы между фашистами и расистами. Последние даже изощреннее. Остерегайтесь их…
– Постараюсь запомнить ваши слова… Зачем вы вернулись?
– Во мне живет надежда на нашу молодежь. Извините за болтовню… - Он неслышно направился к двери, у выхода задержался. - И еще одна боль - Америка… Если ей суждено погибнуть в большом пожаре, я буду вместе с ней…
Я пожал руку Джеймсу.
Всегда считал американцев людьми чересчур самонадеянными, уверенными в своей гениальности и чемпионстве. Но эта встреча поколебала мое мнение. Слишком остро прорвалась в писателе боль…
День репортера кончается поздно. А пружина внутренних часов не раскрутилась еще до конца, будоражит сознание, мешает уснуть в окружении большого города, где каждую минуту что-то случается.
Ночью принесли телеграмму от Эдди из Голливуда: он начал работать. Я облегченно вздохнул. И вспомнил Марию: где она сейчас?
Могучая Америка забуксовала от непогоды.
Сначала эта меткая фраза одного из газетчиков вызвала остроты. От погоды зависит любой из нас, но - Америка?..
Летом города задыхались от жары, засуха обрушилась на поля в большинстве штатов. Сохли посевы, трескалась земля, исчезали маленькие речушки и озера. Биржа первая почувствовала приближающуюся лихорадку голода в Африке, Индии, Пакистане. Цены на сельхозпродукты подскочили.
Осенью выпал обильный снег. В Нью-Йорке сугробы достигали метровой толщины. На дорогах - пробки, аварии. Бывали случаи, что пассажиры застревали в пути, замерзали в автомобилях. Гигантские сосульки, срывавшиеся с крыш небоскребов, пробивали насквозь машины на стоянках.