Гарри Гарден преподает в старших классах ему под 60 собирается на пенсию. У него голубые глаза и песочные волосы как у его старшего сына Леонарда Гардена, ныне юриста, в то время как у Ирвина черные волосы и черные глаза его прекрасной матери Ребекки, о которой он писал, ныне покойной.
Гарри весело везет нас всех к себе домой являя в десять раз больше энергии чем мальчишки что по молодости годятся ему во внуки. У него на кухне с закручивающимися лохмотьями обоев я до чертиков опиваюсь вином пока он читает и хохмит за кофе. Мы удаляемся к нему в кабинет. Я начинаю читать свое глупое отвязное стихотворение где одни хрюки или «грррр» да «фррррт» которыми описываются звуки уличного движения в Мехико -
Рафаэль выпаливает "Ах это не поэзия!" и старик Гарри смотрит на нас откровенными голубыми глазами и говорит: -
"Вы мальчики ссоритесь?" и я ловлю быстрый взгляд Ирвина. Саймон нейтрален на Небесах.
Ссора с Рафаэлем-Бандитом переносится на когда мы ловим патерсоновский автобус на Нью-Йорк, я заскакиваю внутрь, плачу за проезд, Саймон платит за себя (Ирвин остался с отцом) но Рафаэль взывает "У меня нет денег, заплатил бы ты за меня Джек?" Я отказываюсь. Саймон платит за него деньгами Ирвина. Рафаэль начинает пылко наезжать на меня по поводу того что я за бессердечный прижимистый канук. К тому времени как мы доезжаем до Порта-Авторити я практически плачу. Он все повторяет: "Ты только и делаешь что прячешь деньги в своей красоте. Это тебя уродует! Ты сдохнешь с деньгами в кулаке и еще будешь спрашивать почему это Ангелы не хотят тебя возносить."
"А у тебя нет денег потому что ты их все время тратишь."
"Да я все время их трачу! А почему бы и нет? Деньги это ложь а поэзия это истина — Смог бы я заплатить за билет истиной? Понял бы меня шофер? Нет! Потому что он как ты, Дулуоз, испуганный скаредный и даже жадножопый сукин сын и деньги он прячет у себя в носках купленных в мелочной лавке. И все чего ему хочется это СДОХНУТЬ!"
Но хоть я и мог бы с ним много поспорить как например спросить чего ж он тогда профукал все денежки на самолет из Мексики когда мог бы поехать с нами горестной машиной, я не могу ничего сделать лишь стираю слезы с глаз. Не знаю почему, может потому что он прав когда все сказано и сделано и нам всем дадены хорошие деньги на все наши похороны, йяй — О все похороны предстоящие мне, куда мне придется надевать галстуки! Похороны Жюльена, похороны Ирвина, похороны Саймона, похороны Рафаэля, похороны Ма, похороны моей сестры, а ведь я уже надевал галстук и уныло глядел в землю на похоронах своего отца! Цветы и похороны, утрата широких плеч! Не будет больше нетерпеливого клекота каблуков по тротуару куда-то одна лишь безотрадная борьба в могиле, как во французском кино. Крест даже не может встать прямо в таком шелку и жиже — О Талейран!