В шесть утра их с бабушкой разбудил стук в дверь.
— Кто? — сипло со сна крикнула бабушка.
— Милиция!
— Участкового черт принес, — пробормотала бабушка, шаркая к двери.
— Ну чего тебе еще? — крикнула она, не спеша отпирать.
— Это за мной, — прошептала Катька. Ее колотила неудержимая дрожь, и остро болел живот.
— Да ладно.
— Открой, Кира Борисовна, — твердо сказал участковый.
Господи, Господи, думала Катька, и чего меня сюда понесло?! Бабушка все равно не уедет…
— Измена, Борисовна, — сказал участковый, входя. На улице шел дождь, на менте был серый форменный плащ, и на пол с него натекала лужа. — Спасаться надо.
Боже мой, подумала Катька, какая еще измена? Когда я успела изменить не только мужу, но и Отечеству?
— Спасай, Борисовна, — повторил участковый. Он был совсем молодой, наглый, но в душе явно испуганный. — Пробило на такую измену, что жить не могу. А спиртное, сама знаешь, теперь с трех. И ночные все закрыли.
— Что ты все пьешь, Бакулин, ты мне скажи? Твой отец у моего мужа учился, приличный был человек.
— Борисовна! — повысил голос участковый. — Я власть, Борисовна! Я такого могу наделать… Мне если сейчас померещится, я ведь стрелять начну!
— Ну так ведь сам же видишь, что нельзя тебе. Что ж ты хлещешь?
— А от измены и хлещу, — словно удивляясь самому себе, ответил участковый. — Везде измена, и у меня измена. Я стрезва подумаю — как служить? И за голову хватаюсь. А потом примешь — и до утра ничего. А утром измена.
— И нету у меня ничего, и шел бы ты, Бакулин, улицы обходить…
— Я и обхожу. Злочеченцев не обнаружено.
— Кого не обнаружено? — спросила Катька, до самого подбородка натянув одеяло.
— Злочеченцев, — повторил участковый и пошатнулся. — Борисовна, я за себя не отвечаю. Я кого пристрелю — ты виновата будешь.
Кряхтя и шепотом ругая Бакулина скотиной, бабушка достала из-под стола белый бидон, осторожно налила полстакана золотистой жидкости и протянула участковому.
— Яблочный? — спросил Бакулин. — Люблю. Конфетка есть?
— Занюхаешь, — огрызнулась бабушка, но достала из буфета пряник.
— Благодарю за службу, Борисовна! — рявкнул Баулин. — Ты Отечество спасла!
— Дуй давай отседова, девку мне разбудил, — проворчала бабушка.
— Что за девка? Почему не знаю? — заинтересовался участковый. — Почему не регистрировалась?!
— Слушай, Бакулин! — рассвирепела бабушка. — Если ты еще и куражиться тут будешь надо мной, я сегодня же к начальству твоему пойду! Это внучка моя, дубина ты стоеросовая!
— Борисовна! — вовсе уже наглым голосом воскликнул участковый. — Ты на представителя власти… Как ты можешь, когда я жизнью рискую!