После завтрака сокамерницы занялись каждая своим делом. Я залезла на койку и хотела немного поспать, но ко мне ловко запрыгнула спортивного вида женщина:
- Привет, - произнесла она улыбаясь. - Чифирчику погоняем?
Я была удивлена таким вниманием. А мне ведь так необходим был кто-нибудь, кто помог бы прижиться здесь, в мире этих волчьих законов. Я обрадовалась и, тоже улыбнувшись, ответила:
- Доброе утро.
Моя новая знакомая представилась Леной и, весело болтая, поделилась со мной старыми журнальчиками «Вне закона» и «Крим-курьер», а также книгами типа «Педагогической поэмы» Макаренко. Время в этом мире, ограниченном толстыми бетонными стенами и решетками с толстыми ржавыми прутьями на маленьких окнах под самым потолком, тянулось невероятно долго. Часов в камере не было, и узнать о том, что наступил вечер, можно было лишь по зычным крикам надзирательниц: «Отбой!». Проведя прошлую ночь совершенно без сна, я мгновенно провалилась в сладостные объятия морфея. Проснулась посреди ночи, почувствовав, что кто-то сидит у меня на кровати. По силуэту во тьме я узнала свою новую знакомую.
- Лена, это ты? Что ты здесь делаешь? - прошептала я.
- Ти-ш-ше… - почему-то зашипела она на меня.
В тот же момент ее рука медленно скользнула по одеялу туда, где была видна часть моей коленки. Я вскочила и откинула прочь нахальную руку. Мой отпор разозлил сокамерницу, и в следующее мгновение сильный удар кулаком сбросил меня со второго яруса шконки. Сразу зажегся свет, и Лена, стоящая уже надо мной, ласково и заботливо произнесла:
- Ты не ударилась?
- Нет, - резко ответила я и вновь залезла на свой второй ярус.
Прошло еще несколько дней, каждый из которых был как две капли воды похож на предыдущий. Меня никто не трогал, и я старалась не трогать никого. Не вникая в женские разборки и пытаясь быть нелюдимой, я понимала, что только в этом заключается мое спасение. А сдаваться я была не намерена. Но в историю все же попала. Она-то и решила мою дальнейшую судьбу.
В одну из темных ночей среди шконок прошмыгнула одна из заключенных - злобная женщина, которая держалась особняком и, казалось, ненавидела всех. Я, притворившись спящей, вскоре и правда уснула. Утром, проснувшись, первым делом увидела толпу женщин, окруживших плотным кольцом койку бабы Гали. Протиснувшись поближе, я увидела, что та лежит на кровати и не может встать из-за дико распухшей ноги.
- Можно мне пройти? - попросила я, и сокамерницы расступились, пропуская меня к пострадавшей. Я присела перед койкой и произнесла: - Потерпите, пожалуйста.