– Не решаюсь оказать вам эту любезность, поскольку на господствующем в Александрийском улусе наречии такое обращение окажется в высшей степени неуклюжим из-за двух "ч" подряд.
И поклонился весьма изысканно.
Какое-то мгновение принцесса Чжу пребывала в ошеломлении, и даже, видимо, не сразу поняла, что имеет в виду ее собеседник. Что греха таить, и Баг сообразил не мгновенно. Постепенно лицо принцессы посветлело, она улыбнулась – все еще несколько изумленно, но уже без раздражения; а потом неудержимо рассмеялась, как девчонка. И Баг понял, что она, в сущности, очень молода. Потому, наверное, так отчаянно и красит губы.
– Браво! – сказала она. – Вот уж действительно – еч Чжу, – постаралась выговорить она, и у самой звуки застряли во рту, колотясь друг о друга боками. – Язык сломаешь!
Она задумалась на мгновение и, желая во что бы то ни стало оставить поле боя за собой, небрежно закончила:
– Что ж, пусть будет уж совсем все, как у напарников. Еч Богдан, еч Баг, еч Ли. Зовите меня по имени.
Пятерых свитских, застывших в ожидании поодаль, казалось, сейчас хватит удар. Один на всех. По крайней мере что-то вроде столбняка на них уже снизошло. Стоявший крайним справа даже забыл закрыть рот.
– Годится, еч Ли, – сказал Богдан. – Вы меня уговорили.
Принцесса победоносно поглядела на него, потом на Бага; с треском закрыв веер, спрятала его в рукаве, повернулась и проследовала к вратам. Уже войдя на внутреннюю территорию, снова повернулась к напарникам, убедилась, что они все еще стоят парализованные, и хрустальным голосом произнесла:
– До вечера!
Только когда принцесса в сопровождении свитских скрылась наконец, Баг перевел дух. Вытер лоб. Полез за сигаретами – но раскурить смог лишь с третьей попытки. Протянул пачку Богдану. Спросил хрипло:
– Будешь?
– Угу… – столь же хрипло ответил Богдан. Он, похоже, все еще был не вполне вменяем. И лишь когда первая затяжка прошлась наждачком по его высокоученому горлу, и в легких несообразно задымилось, он страшно заперхал и судорожно отбросил сигарету подальше.
– Господи! Я же не курю!
Напарники переглянулись – и тут их вдруг пробрал дикий хохот.
– Рожь! – давился смехом Баг. – Рожь у него колосится! Гаолян дал цветы!
– Ты б на себя посмотрел! – давился смехом Богдан. – Терракотовый гвардеец Цинь Ши-хуана! Челюсти-то просто смерзлись!
Через полминуты, отсмеявшись, Богдан резко встряхнул головой, окончательно приходя в себя.
– Ладно, – сказал он. – Девчонка. Очаровательная, взбалмошная, добрая и любопытная девчонка…
«Очаровательная – это да», – как-то умиротворенно и расслабленно подумал Баг, но, разумеется, смолчал. А когда заговорил, то совсем на иную тему.