Хаимская закрыла лицо руками и тихонько заплакала.
«Сейчас расколется и мы поедем их брать», – подумал Баг.
«Бедная женщина! Вот на что толкает необеспеченность и отсутствие мужа!» – подумал Богдан. Он понял, что все его сомнения были напрасны.
Баг повернулся к Богдану. На лице его отразилась некая тень сочувствия.
– Ну, вот, – негромко сказал он. – Деньги, еч Бог… прости. Богдан. Еч Богдан. Вот и все! Деньги! Пятнадцать тысяч лян перевешивают все наши мудрования. Ни один грабитель не кинет такую сумму только для того, чтобы навести нас на ложный след!
– Похоже на то, – сдаваясь, согласился Богдан.
– Посмотрите! – Баг ткнул пальцем в экран и даже повысил голос. – Это ведь ваш счет и ваши деньги?
Хаимская промокнула глаза платочком и косо взглянула на «Керулен».
– Н-не знаю… да. Да, мои.
Баг торжествующее посмотрел на Богдана.
– И как вы объясните их происхождение? – снова навис Баг над Хаимской.
– Я… я…
«Ну, сейчас начнется, кажется…» – подумал Богдан, тоже встал, шагнул к Багу поближе и положил ему руку на плечо. Спокойнее, спокойнее.
– Вам лучше все рассказать нам сейчас, – заглянув в лицо Бибигуль, произнес Богдан. – Вы поймите: мы имеем все основания вас подозревать.
– Эти деньги не имеют отношения… – Хаимская схватилась за платочек. – Я не могу вам открыть…
– Очень даже можете! – возвысил голос Баг. – Более того, это ваша прямая обязанность – открыть нам все прямо сейчас и здесь, – и тут он неожиданно и очень профессионально сменил тон на мягкий, доверительный, проникновенный; не будь у Богдана так погано на душе, он мысленно зааплодировал бы напарнику. – Расскажите. Облегчите душу чистосердечным раскаянием. Вам же самой легче станет. Я-то знаю. – И Баг человеколюбиво улыбнулся.
– Нет, нет, нет… – Хаимская продолжала рыдать.
На лице Бага появилось зверское выражение, и Богдан уже начал опасаться, как бы его чрезмерно ретивый напарник не начал применять свои легендарные методы ведения деятельного расследования… не повел бы расследование слишком деятельно.
Нельзя так обращаться с женщиной, пусть даже она и очевидный соучастник противуобщественных поступков.
– Еч Багатур, – сказал тогда движимый осторожностью и состраданием Богдан, – быть может, вы уточните покамест возможную рыночную стоимость креста Сысоя или порознь составляющих его драгоценных камней, а я тем временем попробую продолжить разговор в несколько ином тоне?
– Попробуйте, драгоценный единочаятель Оуянцев, попробуйте, – с глубоким сарказмом ответил Баг и вновь уселся, даже ссутулился слегка, демонстративно заслонившись откинутой панелью ноутбука. – Единочаятель Оуянцев у нас человек новый, – поверх панели бросил он Хаимской, которая даже перестала рыдать и выглядывала теперь уголком глаза из-за платка, – Настырный. Что ж, я не возражаю. Пусть попробует.