Полностью подчиняясь своей всаднице, конь взлетел в воздух как пушинка, гонимая ветром, и, даже не задев верхней поперечины, перемахнул изгородь.
Кейрон перевел дух. Но что это? И конь, и всадница исчезли из виду, а мгновением позже Кейрон увидел, как копыта Дофина беспомощно и как-то жалобно затрепыхались в воздухе, едва видные за препятствием. Подскакав к месту происшествия, Кейрон все понял: жеребец попал ногой в яму, вырытую прямо за изгородью.
Мод лежала на земле ярдах в десяти дальше. Казалось, она должна была сильно разбиться, но отделалась всего лишь растяжением в кистевом суставе.
Дофину повезло меньше. Он лежал, оглашая воздух слабым ржанием – как бы умоляя окружающих побыстрее прекратить его муки. Передняя нога была сломана в нескольких местах, все согласились, что сделать ничего невозможно. Кейрон зарядил револьвер и направил его дуло в сторону несчастного животного. Выстрел – и его страданиям пришел конец.
Такие трагедии не редкость на охоте и не всегда ведут к ее прекращению. Но сегодня Данкен был слишком расстроен из-за Дофина, а Мод – слишком близка к истерике, чтобы продолжать развлечение как ни в чем не бывало. Лиса получила отсрочку – до следующего сезона, а охотники отправились восвояси.
Кавалькада медленно двигалась по дороге назад. Мод прижалась к Кейрону, и к тому времени, как они приблизились к воротам Донегала, он почувствовал, что дрожь, бившая ее, прекратилась и она расслабилась.
Сегодня утром Мод приехала сюда одна прямо из Тоттен-хоу, но в таком состоянии ехать обратно она вряд ли смогла бы. Данкен решил, что она останется здесь на ночь, распорядившись приготовить ей горячую ванну и порцию крепкого напитка. Сам он удалился в свои покои, все еще не оправившись от шока, вызванного гибелью жеребца – он хотя и продал его, все же считал в какой-то степени своим.
Охотники разъехались, и Кейрон стал раздумывать над тем, как ему провести остаток дня. Конечно, он бы остался с Мод, если бы это было нужно. Но она заснула, приняв большую дозу успокоительного, и, видимо, не скоро проснется.
Кейрону надо было разобраться в своих мыслях, и он решил совершить прогулку верхом в окружавший поместье лесок. Его Ночка встретила хозяина призывным ржанием: очевидно, совсем не устала от сегодняшней скачки. Во всяком случае, она сама задергала удила, как бы прося предоставить ей возможность перейти на рысь, а то и на галоп. Так они проехали около мили, затем остановились возле пруда: лошадь захотела пить. Ночка опустила голову к воде – и вдруг резко вздернула ее, повела ушами и фыркнула.