Ева взяла у Рорка полевой набор, открыла его и вынула баллончик изолирующего аэрозоля.
– Быстро ты обернулся. – Она обработала руки и обувь. – Я решила: лучше об этом сразу сказать, чтобы потом можно было сказать, что я говорила. Тебе не обязательно меня здесь ждать.
– И чтобы потом сказать, «я говорил», я говорю: я подожду. Тебе помощь не нужна? – Он взглянул на баллончик аэрозоля с изрядной долей отвращения.
– Лучше не надо. По крайней мере, не там. Если кто-нибудь выйдет из номера или приедет на лифте, напусти на себя строгий вид и вели им тут не задерживаться.
– Вот о чем я мечтал с детских лет.
Эти слова вызвали у Евы скупую улыбку. Она вошла в комнату.
Комната была стандартная, что означало безликая. Тусклые, выцветшие краски, несколько дешевых эстампов в еще более дешевых рамочках на желтых стенах. В кухоньке карликовых размеров помещались крохотная плита, мини-холодильник и раковина величиной с грецкий орех. Развлекательный центр устаревшей модели стоял напротив кровати со смятыми простынями. На редкость безобразное покрывало с рисунком из красных цветов и зеленых листьев было откинуто к краю кровати.
Зеленый ковер был довольно потертый и в нескольких местах прожженный сигаретами. Кровь частично впиталась в него.
В комнате было всего одно окно с плотно задернутыми зелеными шторами. Короткая бежевая полка в узкой, как пенал, ванной была заставлена лекарствами и множеством кремов и лосьонов для лица, для волос, для рук, для тела. На полу валялись полотенца. Ева насчитала одно банное, два для рук и одно маленькое эпонжевое для мытья.
Ева перешла к комоду, безобразному сооружению то ли из картона, то ли из фанеры. Над ним висело зеркало, а на крышке стояла свечка, коробка для дисков и лежали пара сережек с фальшивым жемчугом, дорогие наручные часы и нитка жемчуга, который мог быть и настоящим.
Она все это изучила, сняла камерой, а потом подошла к телу, лежавшему между кроватью и выцветшим красным креслом.
Лицо женщины было повернуто к ней, глаза подернулись пленкой смерти. Кровь запеклась в волосах и на виске. Ева видела, что смертельный удар был нанесен по затылку.
На руках были кольца: три серебряных ободка на пальцах левой руки и перстень с синим камнем в массивной серебряной оправе на правой. Рубашка была из тонкого хлопка, белоснежная – в тех местах, где ее не залило кровью. Она была скомкана на бедрах и обнажала кровоподтеки на обеих ногах. На левой стороне лица расплылся громадный синяк. Глаз почернел.
Для протокола Ева извлекла идентификационную панель и проверила.