А потом настал Кинг-Конг.
Нам дали задачу сыграть в войнушку. Бригада должна была свернуться, резко отпрыгнуть от лагеря на несколько километров, там стрельнуть, и мигом назад. Главное в работе "бога войны" — вовремя смыться. Затем и нужна самоходная артиллерия: выкатиться, жахнуть и драпать, пока не накрыли ответным залпом. Настоящий самоходчик не тот, который убил врага и погиб героем, а тот на кого враги извели все боеприпасы и сами от отчаяния застрелились.
Мы свернулись, выкатились, развернулись, жахнули, убежали обратно в лагерь. До конца полигона остались сутки, поэтому оборудование просто свалили в кучи, и на каждую положили сверху охранника. Мне выпало охранять штаб — два грузовика и штабель ящиков, укрытый маскировочной сеткой. Когда есть курево, лучшего занятия для солдата не придумаешь. Курева мы уже достали.
Я лежал на ящиках и глядел в ночное украинское небо. Это поразительное зрелище — черный-черный купол, усыпанный мириадами звезд. В ту ночь зрелище оказалось сильнее обычного: взошла полная луна. Лагерь был залит призрачным светом.
Я смотрел на луну, смотрел на луну, смотрел… Сел на ящиках, чувствуя смутное беспокойство. Лагерь будто вымер, а вокруг тихо шумел на ветру сосновый лес. Что-то было не так. Очень хотелось слезть со штабеля и спрятаться за ним. Мне вдруг стало довольно-таки жутко. Это было иррациональное чувство, разобраться в причинах которого я пока не мог. В полусотне шагов от меня спало по палаткам больше тысячи человек. Чего бояться?
Заставил себя улечься на штабель и принялся размышлять. Полная луна. Шум деревьев. Полная луна, шум деревьев… МАМА!!!
Такого желания добраться до автомата я не испытывал даже когда меня били узбеки и казахи. Так страшно мне не было в армии ни до, ни после.
Полнолуние.
В ПОЛНОЛУНИЕ КИНГ-КОНГ ВЫХОДИТ ЖЕНИТЬСЯ.
Несколько секунд я просто не дышал.
Потом мне показалось, что в поле между линией палаток и линией штабов что-то шевелится. Маленькое.
Я с трудом приподнялся. И увидел, как от наших палаток к штабу движется нечто человекообразное.
Боком, в полуприседе, судорожно вцепившись в рукоятку штык-ножа, по полю крался помощник дежурного по части, неустрашимый чеченский дедушка сержант Чадаев.
Глядел он в сторону леса.
Стало веселей. Я дождался, пока сержант подберется к штабу вплотную, и резко сел на ящиках.
— Ы-ы!!! — взвыл Чадаев, отпрыгивая и дергая штык. — Кто?! А?! Москва, ты, что ли?.. Ой… Уффф…
Держась за сердце, он подошел и сел рядом.
— Курить нет совсем, — сказал он. — Дай, пожалуйста.
— Только "Прима".