Бежан перелистал дело и нашел свидетельство о смерти. Подписал его судовой врач Петр Валяшек, констатируя, что смерть наступила в ночь с 22 на 23 января на почве острой сердечной недостаточности, вызванной, по всей вероятности, алкогольным отравлением.
Эту версию подтверждал и осмотр каюты, произведенный капитаном и его первым помощником утром двадцать третьего числа, сразу же после обнаружения трупа. В каюте при осмотре была обнаружена наполовину опорожненная бутылка виски и недопитый стакан с этим же напитком. В каюте стоял сильный запах алкоголя.
«Как увязать это заключение со словами Янки, что дядя жаловался на печень и в рот не брал водки? Конечно, она могла знать не все. Надо бы выяснить у нее фамилии „светил“, к которым обращался Ковальчик в Варшаве», – отметил про себя Бежан.
Затем он еще раз перечитал документы, относящиеся к истории исчезновения трупа. И тут ничего особенного. В момент смерти кока теплоход «Анна», как явствовало из записи в судовом журнале, находился в двух сутках пути от порта приписки.
О смерти кока капитан уведомил по радио управление порта и гданьскую милицию. Тело он распорядился поместить в одну из судовых холодильных камер и лично ее опечатал.
Когда же по окончании рейса в Гданьске на палубу теплохода поднялись сотрудники милиции и санитары, чтобы доставить тело в морг на судебно-медицинскую экспертизу, и открыли опечатанную дверь холодильной камеры, оказалось, что печати не тронуты, а труп исчез.
Как, когда, каким образом? Для выяснения этого милиция опросила всю команду и пассажиров. Бежан листал страницы протоколов. Никто ничего не видел. Лишь один из опрошенных матросов заявил, что, по его мнению и по мнению всей команды, покойник на борту приносит несчастье.
Больше ничего конкретного установить тогда не удалось.
Милиция согласилась, что смерть повара наступила в результате острой сердечной недостаточности и естественность ее не вызывает сомнений, а исчезновение трупа объяснила широко распространенным среди моряков предрассудком и внесла предложение дело следствием прекратить. Прокуратура это предложение утвердила. На том все и кончилось.
…Бежан позвонил Янке:
– Мне надо бы с тобой встретиться. По делу твоего дяди…
– Хорошо, что есть повод, а то я еще бы год тебя не увидела. Когда и где?
– Через час. В «Несподзянке».
На этот раз Бежан не только не опоздал, но даже пришел чуть раньше. Сел за свободный столик у балюстрады лицом к входу, чтобы видеть весь зал. Эта привычка сохранилась у него еще со времен оккупации и работы в подполье.