– Ну как, приятель, ты все еще настаиваешь на том, что у сына, чей отец не имел братьев, дяди быть не может?
– Вы, похоже, продолжаете надо мной шутить! – надулся капитан Петров.
– Да ладно, не сердись, – улыбнулся ему Аввакум. – Просто я собираю мнения, провожу анкету! – и прежде, чем улыбка погасла в уголках его губ, спросил: – Какими сведениями ты располагаешь об инженере Димо Карадимове?
– Он – единственный из всего конструкторского отдела посещал экспериментальный цех. Дружит с начальником этого цеха Николой Николовым, они вместе ходят на охоту. С тех пор, как год тому назад Николов стал начальником цеха, инженер Карадимов часто бывает у станков. Видели, как он делал пружинки из особой проволоки.
Разговор шел в квартире, где остановился Аввакум. Немного помолчав, он сказал:
– Эти сведения приближают нас к развязке. Сегодня вечером инженер Карадимов будет арестован.
Тем вечером гостями «уголка» были лишь трое инженеров и Аввакум. Настроение, царившее за столом, нельзя было назвать веселым. Прокопий молча пил. Время от времени в глазах у него сверкал огонек, а потом все снова затягивали тучи. Гневные молнии тут же сменялись меланхоличными сполохами. Хафезов напустил на себя маску полного отчуждения. Он не интересовался никем и ничем. Не говорил. И если на секунду маска сползала с его лица, на нем проступало безграничное презрение. Похоже, он всех и вся презирал.
Более естественно вел себя Димо Карадимов. Он отпускал колкие шуточки в адрес коллег, сам смеялся своим остротам – в большинстве случаев довольно плоским – и то и дело пытался чем-нибудь уязвить Аввакума.
И вот, наверное, задетый его издевательскими речами, Аввакум уронил на пол трубку. В тот вечер он курил фарфоровую трубку, чашечка которой в тот же миг развалилась на две половинки.
– Вот беда! – всплеснул Аввакум руками, и на лице у него замерла мучительная гримаса.
– Подумаешь! – засмеялся Карадимов. – Какая-то трубка!
Аввакум склонился, собрал обломки, вгляделся в них и чуть ли не расплакался от жалости.
– Трубка эта для меня – дорогое воспоминание, – сказал он полным трагизма голосом. – Ее курил мой покойный брат.
– Тресни его по роже, чтоб не нервировал, – посоветовал Прокопий Аввакуму, кивая в сторону Карадимова.
– Все вы паяцы, – невозмутимо заявил Хафезов.
– Да я берег эту трубку, как зеницу ока! – повернулся к нему Аввакум. – Что теперь делать?
– Ладно, не ной! – злобно и вместе с тем насмешливо взглянул на него Карадимов. – Есть у меня специальный клей, склеим эти обломки, и станет твоя паршивая трубка крепче прежнего.