Петр здраво рассудил, что выход из подземного хода, если таковой существует, должен быть на месте, не видном со стен Шаунберга, с одной стороны, и не очень от него удаленном, с другой. Вряд ли было под силу средневековым строителям прорыть подземный туннель более километра длиной.
Наиболее серьезно раненные охраняли лагерь, а разбитый на несколько групп отряд ночь и день обшаривал овраги и заросли. Вот только толку от поисков пока не было никакого. Они обнаружили несколько пещер, да только все они явно были природными и заканчивались тупиками.
На том месте, где должен был стоять секрет, из кустов выглянул солдат с оторванным ухом, весь обвешанный для камуфляжа веточками. Петр кивнул, и солдат спрятался, исчез за переплетением ветвей.
Несколько бойцов из вернувшейся раньше группы Сиркисяна спали, а сам лейтенант сидел, глядя в одну точку, на коленях у него стояла открытая банка тушенки. Из нее поднятым шлагбаумом торчала ложка.
– Ну как? – спросил Петр, сбрасывая с плеч вещмешок и автомат. Как всегда, в первые мгновения после избавления от груза тело окрылила обманчивая легкость.
– Что? – лейтенант очнулся и некоторое время непонимающе смотрел на командира. Затем Сиркисян осознал происходящее и ответил грустно: – Совсэм никак. Ничиго нэ нашли!
От расстройства его акцент звучал сильнее обычного.
– Завтра продолжим, – сказал Петр, снимая сапоги и разматывая портянки. От них шла жуткая вонь, но сил на то, чтобы пойти к воде и постирать, не было.
– Зачэм это? – лейтенант махнул рукой. – Всё равно ничиго не найдем!
– Отставить разговорчики! – Петр понимал Сиркисяна и всё равно не мог допустить расхолаживающих разговоров. – Вы, товарищ лейтенант, член партии, и себе такое позволяете!
Лейтенант сморщил лицо и, вспомнив о еде, потянулся к ложке. В банке что-то чавкнуло, и оттуда появился волокнистый коричневый кусок мяса, покрытый тонким слоем жира. Лейтенант осмотрел его и отправил в рот.
– Обязательно найдем, – сказал Петр, убеждая не столько Сиркисяна и солдат, сколько себя. – Если сами не найдем, то немца какого поймаем и спросим! Кто будет паниковать – расстреляю на месте как дезертира!
Он обвел солдат взглядом. Те опускали глаза и старались не смотреть на командира, явно опасаясь попасть под горячую руку. Но уверенности и оптимизма на их лицах не было.