– В неделю! – тотчас же поправилась Корделия, смекнув, что запросила слишком мало.
– Какая неслыханная наглость! – взревел управляющий.
– И первую выплату я желаю получить уже сегодня! – с медовой улыбкой добавила Корделия. – Нобби, можешь отнести афишу печатнику. А мне пора идти переодеваться.
Она покинула кабинет, гордо вскинув подбородок. Но сердце ее бешено колотилось. Все скоро кончится, убеждала она себя. Как только им удастся найти письмо Эвери, Неттлса упрячут в тюрьму. Вот только как им заставить его держать язык за зубами?
«Ничего, – подумала она, – какой-нибудь способ наверняка найдется! А пока не нужно забивать этим себе голову».
Актерский костюм и полумаску Офелии она предусмотрительно забрала из гримерной домой, и теперь эти вещи лежали в ее сумке в карете, ожидавшей ее возле главного входа в театр. Забрав сумку, Корделия направилась в швейную мастерскую, намереваясь немного подшить подол юбки и кружевную тесьму на декольте. Там ее поджидала актриса, которой требовалось срочно отремонтировать нижнюю юбку. Приняв ее за Офелию, она огорченно спросила:
– А где же твоя сестра, Лили?
– Клара заболела, – слукавила Корделия. – Так что бери иголку и нитку и штопай свои тряпки сама. У меня и без тебя забот по горло!
Она взяла корзиночку со швейными принадлежностями и пошла в гримерную. В коридоре ей встретился Рэнсом Шеффилд.
– Почему ты до сих пор еще здесь? – нахмурившись, спросил он. – Ты разговаривала с Неттлсом?
– Да. Судя по всему, мне придется и впредь замещать Офелию на сцене. Управляющий пригрозил мне, что опозорит меня на весь город, если я уволюсь, – сказала она.
– Негодяй! – возмутился Рэнсом. – Будь он проклят!
– Нужно срочно найти письмо Эвери, – шепотом сказала Корделия. – И потом, даже если мы и найдем его, все равно останется опасность того, что Неттлс предаст огласке нашу подлинную фамилию. Если же это произойдет, наша репутация будет погублена.
Неужели ей до конца своих дней придется кривляться на подмостках второразрядного театра перед публикой? И против своей воли терпеть устремленные на нее любопытные взгляды матрон и ловеласов, рассматривающих ее в лорнет? Но ведь она никогда не мечтала стать актрисой! За какие же прегрешения ей суждено так страдать?
От этих грустных мыслей у нее разболелась голова. Она потерла пальцами виски и подавила желание разрыдаться. Прочитав па ее лине неподдельное отчаяние. Рэнсом нежно погладил Корделию ладонью по щеке и ободряюще сказал:
– Клянусь, я найду способ заткнуть Неттлсу рот! Успокойся, я не оставлю тебя в беде.