Викарий сопроводил девушек в комнату, скудно обставленную, но безукоризненно чистую, поставил на пол в углу их саквояж и ушел, пожелав гостьям хороших снов.
Корделия тяжело вздохнула, ощутив чудовищную усталость.
Долгая поездка в дилижансе из Йоркшира в Лондон, опасная ночная прогулка по ночному городу, едва не стоившая ей жизни, но завершившаяся чудесным спасением, и, наконец, ниспосланные им небом ужин и ночлег в доме викария – все это наполнило ее тело свинцовой тяжестью, и веки не стали исключением.
Готовая завалиться в кровать не раздеваясь, она широко зевнула и потерла глаза пальцами. В комнате было прохладно. Она все-таки разделась, надела ночную сорочку и умылась теплой водой, принесенной в кувшине экономкой. И только вытершись льняным полотенцем, она залезла наконец под одеяло.
Пока Офелия умывалась, Корделия закрыла глаза и стала вспоминать события этой ночи: внезапное нападение на них с сестрой злоумышленников в темном проулке, их искаженные злобой лица, свое чудесное спасение. Нес эти видения слились в пеструю мозаику в ее воспаленном мозгу и вопреки ее ожиданию мешали ей быстро заснуть.
Успокоилась она, только когда в постель улеглась Офелия и прижалась к ней спиной. Приятное тепло, растекшееся по телу Корделии, воскресило перед ее мысленным взором образ возмутительного Рэнсома Шеффилда, притворщика и вора. Но рассудок ее упорно отказывался поверить в это, он все-таки больше походил на джентльмена и доводился кузеном священнику. Как они могли мирно уживаться, если занимались абсолютно противоположными по своей сути делами – один творил добро, другой множил зло. Уж не оба ли они на самом-то деле отпетые мошенники и негодяи?
Как ни тревожны были терзающие Корделию сомнения, колесики в ее голове вертелись с каждой минутой все медленнее. Она слишком устала, чтобы мыслить здраво. За окном, где-то в одном из кривых переулков, пронзительно замяукала кошка. Ей ответил сердитым лаем бродячий лес. В жаровне затрещали уголья, посыпались рубиновые искры, по стене заплясали причудливые тени и отблески огня. Поежившись от мысли, что они с сестрой сейчас вполне могли бы находиться в компании уличных псов и котов возле помойки, Корделия глубоко залезла под одеяло и вскоре уснула.
Разбудил ее только яркий солнечный свет, бьющий ей в глаза. Боже правый, с ужасом подумала она, который же теперь час? В постели она лежала одна. Оглянувшись, Корделия не обнаружила рядом с собой сестры и, встревоженная не на шутку, оглядела комнату. Но ее взору предстали только комод, бельевой шкаф, стул с прямой спинкой и столик. Офелии же нигде не было видно. Куда же она подевалась? Неужели отважилась на очередную авантюру?