– Но тогда тебе нельзя рисковать своей карьерой! – встревоженно сказала Корделия.
– Один раз можно и рискнуть ради благого дела, – пробормотал Рэнсом. – Он только вскроет замок, остальное доделаю я сам. Но сделать это надо непременно. – Он помрачнел.
– Я вскрою для вас замок, – сказал трюкач. – Я обязан вам этой работой. – Он благодарно взглянул на Корделию. – Вы помогли мне, когда у меня в кармане не осталось ни пенни.
– Но только с условием, что ты, Рэнсом, не подвергнешь его большому риску, – строго сказала Корделия.
Рэнсом ответил ей ледяным взглядом.
– Мы еще вернемся к этому вопросу позже, Друид, – сказал он. – Только никому не говори об этом!
– Ну что вы! Я буду нем как рыба! Ну, а пока я, пожалуй, вернусь в гримерную и немного попрактикуюсь там, воспользовавшись тем, что актрисы ушли на сцену. – Он кивнул Рэнеому и Корделии и исчез.
Когда он ушел, Корделия набросилась на Рэнсома с упреками.
– Как же ты посмел подвергнуть этого бедолагу риску?
– Он всего лишь поможет мне проникнуть в апартаменты Неттлса, – пожав плечами, сказал Рэнсом. – Потом он уйдет, и я сам пороюсь в вещах управляющего. Мне позарез нужна эта проклятая табакерка.
– Почему она так важна для тебя? – спросила Корделия.
– Это не моя тайна, – насупив брови, ответил он.
– А откуда мне знать, что ты не обыкновенный воришка? – прищурившись, спросила Корделия.
– Думай что хочешь, – холодно ответил он, повернулся к ней спиной и ушел.
Корделия от огорчения уколола себе иглой палец, но закусила губу и стала шить, стараясь не думать о ссоре с Рэнсомом. Ей не хотелось верить, что он обыкновенный вор. Но упорство, с которым он пытался проникнуть в жилые комнаты Неттлса, не могло не насторожить ее. Неужели маленькая табакерка стоит того, чтобы рисковать из-за нее свободой?
Рэнсом спас их от уличных негодяев, сопровождал в театр – в общем, вел себя благородно. Нет, определенно воры так себя не ведут! Следовательно, у него имеется какая-то веская причина, чтобы нарушить закон. Он сказал, что это не его тайна. Тогда чья же? Уж не его ли младшего брата, залезшего ночью к ней в постель? Неужели он рискует ради этого придурка? Но что общего может быть между управляющим театром и Эвери Шеффилдом? Все эти вопросы пока оставались без ответа.
Корделия вспомнила, что обещала сестре починить ее костюм, и выловила ее платье из корзинки, чтобы тотчас же взяться за работу. Но даже во время шитья она продолжала размышлять над множеством возникших у нее вопросов.
К концу репетиции работа была закончена. Корделия взяла костюм с собой домой, чтобы постирать и выгладить.