Она схватила с серванта стакан и швырнула его в камин.
Маркус молча наполнил свой бокал.
– Этому нужно положить конец, – решительно продолжила Розалинда. – Вы дорого поплатитесь за содеянное, и это касается как тебя, так и Дэвида. Но и в этом случае наказание, которое понесет Дэвид, пустяк по сравнению со страданиями Ханны.
Только теперь Маркус начал догадываться, к чему клонит Розалинда. Что ж, он был не прочь жениться на Ханне по-настоящему. Очень даже не прочь. Если Розалинда ее уговорит, возможно, Ханна даст ему шанс – на большее он не смел и надеяться.
– Думаю, нужно уговорить ее, чтобы она поскорее уехала.
Слова Розалинды не сразу дошли до него, и от неожиданности Маркус чуть не выронил бокал. – Что?
– Причем завтра же, – не унималась Розалинда. – Эту женщину обманом привезли в Лондон, и поэтому следует как можно скорее отправить ее домой. Теперь я припоминаю, что она не раз хотела уехать. Бог мой, как я была слепа!
– И что же, теперь она снова хочет домой? – Герцог насторожился.
– Разумеется, ее ведь здесь ничто не держит?
Маркус молчал. А что, собственно, он мог сказать? Действительно, Ханну здесь ничто не удерживает. Больше не нужно водить за нос Розалинду и Селию, играть на публику.
Рано или поздно Дэвид разболтает их тайну всему свету, если слуги уже этого не сделали, и тогда жизнь для Ханны станет сущим адом. Тем не менее, герцог отчаянно подыскивал довод, почему Ханне следует остаться, но в голову ему ничего не приходило.
– Она фактически была моей женой, – неожиданно вырвалось у него.
Розалинда всплеснула руками.
– Что? Значит, вы…
– Нет, конечно, нет! – Герцог понизил голос: – Я хочу сказать, Ханну представили лондонскому свету как мою супругу.
Розалинда с облегчением вздохнула.
– То, что вы два месяца водили всех за нос, ничего не меняет. Ты не имеешь на нее никаких прав.
Переведя взгляд на окно, Маркус почувствовал в сердце холодную пустоту. «У меня есть на нее все права! – хотелось крикнуть ему. – Я залгался до того, что сам себе поверил. Я привык к ней, она мне нравится, и я не хочу, чтобы она уезжала!» Но чего хочет сама Ханна? Однажды он уже подчинил ее своей воле, но тогда ее желания его ничуть не волновали. Зато теперь…
Герцог поднялся.
– Хорошо, я сегодня же с ней поговорю.