Она тихонько вздохнула:
– Это не так-то просто, капитан.
Капитан? Она давно не называла его так. Вероятно, к ней постепенно возвращалась память. Значит, можно надеяться?
Увы, вскоре на лице ее снова появилось отрешенное выражение. Люк был разочарован тем, что просветление длилось так недолго. Выпив кофе и съев пирожки, которые Элиза испекла из муки и яиц, приобретенных у Турнадье, Люк поднялся из-за стола и проговорил:
– К вечеру я закончу работу. Сегодня – последний день. Пошли?
Элиза отрицательно покачала головой:
– Нет, Люк, я останусь здесь. Мне надо постирать кое-что.
Он уставился на нее в изумлении. «Нет, опасность слишком велика», – промелькнуло у него в первую секунду. А затем пришла другая мысль: «Почему она хочет остаться, если до сих пор отчаянно цеплялась за меня? Не задумала ли она сбежать?»
Люк заставил себя улыбнуться и проговорил:
– Было бы лучше, если бы ты пошла со мной.
Она покорно кивнула, глаза ее опять затуманились.
Люк не мог этого вынести.
– Хорошо, оставайся. Только будь очень осторожна.
Она кивнула и улыбнулась.
– Держись возле дома. Ты меня поняла?
– Да, Люк, конечно.
Она посмотрела на пистолет, который он протянул ей. Вспомнила ли она тот момент, когда он однажды уже делал это?
– Если потребуется моя помощь, выстрели, и я приду.
Элиза взяла пистолет за ствол и положила его себе на колени. На лице ее снова появилась улыбка.
Ему очень не хотелось оставлять ее одну. Он чувствовал тяжесть на сердце. Однако он пошел на это, потому что должен был показать, что доверяет ей. Спускаясь по ступенькам крыльца, Люк оглянулся и увидел Элизу с пистолетом за поясом юбки.
Все утро, работая рядом с Турнадье, он испытывал беспокойство и порывался под каким-нибудь предлогом вернуться в Кёр-Дезир, чтобы проведать Элизу.
А потом он услышал выстрел.
Расхаживая по дому, Элиза теперь воспринимала все, что видела, с новым ощущением – как будто впервые знакомилась с обстановкой. Дом действительно был очень красивый – с высокими кипарисовыми потолками и полированными панелями. Однако в просторных необставленных комнатах чувствовалась какая-то печаль, и казалось, что время здесь остановилось. Это ощущение перекликалось с состоянием ее души. Она тоже чувствовала себя опустошенной, и в этом было сходство между ней и домом Люка.
Возможно, они оба нуждались в заботе. И она, и Люк.
На вешалке висела его морская тужурка, и Элиза, сняв куртку, накинула ее на плечи, – но не потому, что ей было холодно. Ей очень хотелось ощутить присутствие Люка – ведь от куртки исходил его запах. Она чувствовала: пора забыть о пережитом, пора выбираться из мрака тех ужасных дней – медленно, осторожно, шаг за шагом, пока она, наконец, не обретет новую мечту. И эта мечта будет поддерживать ее.