Люк кивнул и закрыл глаза. Минуту спустя он снова на нее взглянул и спросил:
– Кто за штурвалом?
– Я же говорила… Шеймус.
Он покачал головой и прошептал что-то неразборчивое.
– Жан Люк… – Элиза прикоснулась ладонью к его лбу. – Вы слышите меня?
Тут он вдруг быстро заговорил по-французски.
– Простите, Жан Люк, я не понимаю.
Элиза немного владела разговорным французским, но сейчас, конечно же, ничего не поняла: капитан говорил слишком быстро; к тому же, он, судя по всему, бредил.
Люк снова что-то проговорил, и на сей раз Элизе показалось, что она поняла отдельные слова.
– Ваша голова? Болит голова?
– Да-да, голова, – ответил он по-английски. – Очень горячо. Ужасно горячо.
Жар усиливался, возбуждение Люка нарастало. Стараясь облегчить его страдания, Элиза прикладывала холодную влажную салфетку к его пылающему лбу и к обнаженной груди. Наконец, он немного успокоился и прошептал:
– Merci.
Элиза поняла, что капитану стало лучше, и с облегчением вздохнула. Но вскоре Люка снова охватил жар, и она вновь принялась охлаждать его лоб и грудь. Так продолжалось несколько часов, и Элиза совершенно измоталась. Она смогла сделать лишь небольшой перерыв, когда Шеймус зашел проведать капитана. Элиза, воспользовавшись передышкой, выпила несколько кружек крепкого кофе и размяла ноющие мышцы.
А Жан Люк не узнал своего друга – он снова бредил. Шеймус нахмурился и, прикоснувшись тыльной стороной ладони к пылающей щеке больного, проговорил:
– Сейчас ему хуже всего. Как только жар спадет, станет легче. – Взглянув на Элизу, ирландец добавил: – Ты проделала хорошую работу, моя милая. Благодарю.
Элиза настолько устала, что смогла ответить только кивком.
Минуту спустя помощник ушел. Люк же, казалось, пришел в себя.
– Шеймус, где Шеймус? – пробормотал он, глядя на Элизу.
Она с трудом поднялась на ноги.
– Я позову его. Позвать?
Тут Люк снова проговорил что-то неразборчивое. А потом вдруг прокричал:
– Шеймус, посмотри, что они сделали! Посмотри, что эти ублюдки сделали со мной! – Он вытянул руку с искривленными суставами пальцев, а затем уже спокойным голосом проговорил: – Я не могу оставаться в море с одной рукой. Но я не позволю им, не позволю… Давай же, сделай это сейчас… Все сразу. Клянусь, я вытерплю. Обещай, что выпрямишь пальцы, чтобы я смог однажды сомкнуть их на горле этого сукина сына. Обещай же, Шеймус, и сделай это быстро. Сейчас же. – Он закрыл глаза, словно готовился к сильнейшей боли.
Элиза осторожно взяла его дрожащую руку и поднесла к своей влажной от слез щеке.
– Никто не причинит вам боли, капитан. Это только воспоминания о прошлом. – Ее губы коснулись его пальцев, сердце же, казалось, разрывалось при мысли о том, какую страшную боль ему пришлось вытерпеть. – Успокойтесь, Жан Люк. Это лихорадка вызывает страхи.