К удивлению Даффа вместо конверта с американской маркой шеф молча вручил ему телеграмму из Ниццы. В телеграмме было всего несколько строк: «Желательно незамедлительное прибытие вашего инспектора занимавшегося делом Дрейка связи внезапной смертью туриста той же группы мистера Уолтера Хонивуда. Наша версия предполагает самоубийство. Комиссар Дестэн».
— Я могу отправляться сегодня же? — спросил Дафф.
— Можете, — голос шефа был сочувственным, — будет хорошо, если вы успеете туда до того, как группа выедет из Ниццы в Сан-Ремо. Как я понял, Лофтон точно следует своему расписанию.
— Оно все более начинает походить на расписание убийств, — заметил инспектор. — Французская версия не вызывает у меня особенного доверия.
— У меня тоже, — согласился шеф. — Но в любом случае я надеюсь, что после вашего пребывания на Лазурном берегу в группе доктора Лофтона больше не будет ни убийств, ни самоубийств. Желаю удачи, инспектор Дафф!
— В отчете французской полиции сказано, что единственными людьми, которые были в саду неподалеку от места самоубийства и слышали выстрел, были вы и мистер Фенуик. Это действительно так?
— Естественно, раз это пишет французская полиция, — доктор Лофтон и не думал скрывать, что к французской полиции он питает примерно те же чувства, что к английской.
— Но здесь, — Дафф еще раз вчитался в строки официального рапорта, — здесь сказано, что вы продолжали разговаривать с Фенуиком и после выстрела!
— Да, продолжали. Это что, наказуемо? Во-первых, мало ли кто может заниматься стрельбой в прибрежном парке — вполне возможно, что это любимое увлечение французов. А, во-вторых, чтобы заставить замолчать Фенуика, понадобился бы выстрел не из револьвера, а как минимум из осадного орудия. Да и то сомневаюсь.
— Но он тоже слышал выстрел?
— Несомненно. Я видел, как он вздрогнул. Но мы поняли, что произошло, только позднее, когда подъехала полиция и нас пригласили в отель.
— Что ж, значит, у вас обоих есть взаимное алиби.
— Было взаимное алиби, — уточнил Лофтон. — До сегодняшнего утра.
— Как это «было»? — не понял инспектор. — Что вы подразумеваете под прошедшим временем?
— Подразумеваю вот эту записку. Прислуга обнаружила ее приколотой к подушке Фенуика и передала мне. Можете прочесть.
На клочке бумаги вкривь и вкось тянулись небрежно нацарапанные плохим вечным пером строчки: «Уважаемый доктор Лофтон! Я уже предупреждал вас, что при возникновении любых дальнейших неудобств мы категорически откажемся от продолжения поездки. Мне надоели полицейские допросы, которые вы почему-то забыли включить в программу вашего тура. Мы наняли машину и в полночь уезжаем. У вас нет права долее нас задерживать. Мой адрес в Питтсфилде вам известен, и я ожидаю по возвращении застать там чек с суммой, которую вы нам должны за неиспользованную часть тура. В ваших собственных интересах отправить этот чек как можно скорее. Норман Фенуик».