– Дело не только в вульгарности, Далси. Это отразится на нашей деревне.
– Каким образом? А это что такое? Какие-то три пенса и полпенни…
– Конечно же, я рад за мальчика. Радуюсь и поминаю его в своих молитвах.
– Ну, ясное дело, – отозвалась жена.
– Мы должны благодарить всевышнего, но с выводами не спешить.
– Придется мне поговорить с Нэнкивеллом. С какими выводами?
– Какой-то идиот вбил Триэрнам в голову, что это… о боже мой, что это было…
– Чудо, что ли?
– Не надо! Не говори вслух! Это слово должно произноситься в редчайших случаях, а эти двое его затаскивают, словно какую-то тряпку.
– Ладно, Нэнкивелла с меня хватит, – сказала миссис Кастерс, просматривая следующий счет. – Нет, дорогой, я уверена, что здесь нет никакого чуда. Но все равно это удивительно.
– Как и все исцеления. Они свидетельствуют о милосердии господнем, моя милая.
– Триэрны тогда напились?
– Как сапожники. Ума не приложу, что делать.
– Не волнуйся по пустякам. Мне кажется, скоро все уляжется.
– У меня есть кое-какие опасения, – мрачно возразил святой отец. – Да, Далси, у меня есть свои опасения.
* * *
– А остров большой? – спрашивала Дженни, подставляя солнцу спину.
– Крошечный. Думаю, всей суши акров четырнадцать.
– И кому он принадлежит?
– Одной престарелой даме по имени Фанни Уинтерботтом, вдове короля шпилек. В нужный момент ее покойный супруг сумел переключиться на заколки, благодаря чему стал миллионером. Весь остров, так сказать, его дорогостоящий каприз.
– Ей принадлежит и гостиница, и все остальное?
– Да. Моя мать купила акции. Когда демобилизовали отчима.
– Здесь божественно. И красота не патока, как в Италии. Этот залив чем-то напоминает наш. Жаль отсюда уезжать.
– Ты скучаешь по дому, Дженни?
– Иногда. Немного. Скучаю по настоящим горам и нашему образу мыслей. И все равно интересно окунуться в новую среду. Поначалу я все воспринимала в штыки, меня тошнило от одного вида лачуги Триэрнов, бесила здешняя ограниченность. Теперь же… Все это очень странно, но я куда больше тебя возмущена по поводу той заметки в газете. И не только из-за Уолли. Мне кажется, это оскорбление всему острову.
– Я тоже страшно разозлился.
– Как подумаю о том, что этому скоту удалось выманить у Триэрнов фотографию класса, а меня нагло обвести вокруг пальца…
– «Рыжеволосая Дженнифер Уильямс говорит, что бородавки были просто омерзительные», – процитировал по памяти Пэтрик.
– Да как он смел!
– И вовсе ты не рыжая. На солнце твои волосы отливают медью. Нет, скорее золотом.
– Не кажется ли тебе, что это может повлечь за собой массовое вторжение на остров? Усыпанные бородавками, задыхающиеся от астматического удушья люди повалят сюда со всех уголков земного шара…