– Ты все еще хочешь, чтобы я позволил Элайе востребовать меня? – с горечью спросил он. – Такую цену я должен заплатить за то, чтобы быть с ней?
– Даже еще большую, сын мой. Элайя пока не осознает этого, но ты нужен ей еще больше, чем она тебе. Без тебя кристалл не восстановит свою прежнюю мощь.
– Что? – Тирен был потрясен. – Что ты имеешь в виду? Не время говорить загадками, учитель!
– Я и не собираюсь. Ты тоже обладаешь способностью настраивать кристалл на свою волну. У тебя этот дар пока не так силен и развит, как у Элайи, но тем не менее он есть.
– Не может быть! Ведь известно, что общение с Магическим кристаллом доступно лишь потомкам королевской династии.
Ватис вздохнул.
– Пора сообщить то, что в течение многих циклов скрывала твоя семья. Почему-то они считали позором, что твоя прабабушка родом не с Беллатора. Вы с Элайей родственники, хотя и очень дальние.
Тирен замер: смысл этих слов не сразу дошел до него. Все это было слишком неожиданно.
– Но ты давно знал об этом! – гневно воскликнул он. – Так, значит, ты использовал меня, чтобы найти Магический кристалл? И теперь для завершения твоего хитроумного плана необходимо, чтобы меня востребовали как безмозглого раба? Так мне суждено всего-навсего быть источником энергии и давать Элайе дополнительные силы?
Ватис спокойно смотрел в глаза рассерженного ученика.
Потрясенный предательством человека, перед которым он преклонялся, Тирен повернулся и исчез в надвигающихся сумерках.
Вернувшись, Элайя встревожено огляделась.
– А где Тирен?
– Пошел размышлять, – ответил печально Ватис. – Итак, что ты узнала от кристалла?
– Он указал мне путь к крепости Фирокса. Туда непросто добраться.
– Значит, нам следует отдохнуть.
Они молча легли спать. Сон скоро смежил их веки.
Рано утром Тирен вернулся в лагерь.
Ватис мирно спал, а Элайя сразу проснулась. Она видела, как молодой человек уселся на одеяло, обхватив руками колени, и уставился в предрассветную тьму. В тусклом свете его лицо казалось мрачным, а взгляд – печальным. Девушка долго размышляла, стараясь угадать, что так тревожит Тирена. Ей хотелось подойти к нему, но усталость взяла свое и она снова забылась сном.
Утро было серым и холодным. Элайя поняла, что к вечеру начнется дождь. После видения, посетившего ее накануне, путешествие представлялось девушке в самом безотрадном свете. Поднявшись, она направилась туда, где был привязан ее экус. Единственным лекарством от тоски Элайя считала физическую активность. Она закрепила узду на морде экуса так, как это делал Тирен.
Подавленные мужчины обменивались лишь короткими репликами, собирая поклажу. Элайю очень интересовало, что произошло между ними. Она хотела спросить об этом Тирена, но он посмотрел на нее суровым, злым взглядом. Угнетенная этим необычным молчанием, она подумала: «Может, они обижены на меня, или я сама виновата в их размолвке?»