Это шутка, жестокая шутка, которую в другое время Уинтроп встретил бы громким хохотом. Он рассмеялся бы и сейчас, если бы не боялся задохнуться.
– Нет.
– Нет? – удивился Дэниелс. Затем выражение его лица изменилось. Он уже что-то подозревал и просчитывал в уме. – Ты её знаешь.
Черт! Вот что значит говорить не думая. Он тонет сам и тянет за собой Мойру.
– Не очень хорошо, – ответил он нарочито небрежно. – Иногда перебрасываемся парой слов. Мы вращаемся в одних и тех же кругах.
Его слова не убедили Дэниелса.
– Тогда чего же ты мнешься?
– У нее недавно закончился траур по мужу. Так поступать с ней непорядочно. – Как легко полуправда соскочила с языка, и он был этому рад. Дэниелс всегда хорошо относился к нему, когда он был моложе, но старому ирландцу нельзя дать одержать верх, чтобы, используя Мойру, заставить Уинтропа делать, что ему требуется. Надо как следует подумать, чтобы не нанести ей ущерба. Но, в конце концов он вынужден будет сделать это, если придется выбирать – получить то, что он хочет, или нет.
В глубине души Уинтроп восхищался этой чертой своего характера.
Дэниелс пожал плечами:
– Тем хуже для нее. Она – телка, которая сама просится, чтобы ее обнесли.
Кровь закипела, когда Уинтроп услышал, как Дэниелс говорит о Мойре на жаргоне уголовников. Он не позволил себе возразить, не мог защитить ее. Дэниелс сообразил бы, что Уинтроп хорошо знает виконтессу. Он уже понял, что босс ирландца – богатый человек. Если он принадлежит к высшему обществу, то вся информация у Дэниелса от него. Не исключая того, что им известно о встречах Мойры с ним.
Обокрасть Мойру! Господи, почему Дэниелс не выбрал кого-нибудь другого? Он бы сделал все мгновенно, не раздумывая о мотивах, тем более, если речь шла о защите семьи. Сейчас получается, что он готов предать Мойру и их начавшуюся связь. И у него не было выбора. Если он обратится к властям, пострадает его семья, а возможно, и Мойра. Убьет Дэниелса – могут поплатиться его родные.
Если удастся украсть тиару, потерпит ущерб Мойра. Нет, не только Мойра. Он тоже, но он заслужил это.
Он отошел к дубовому буфету и откупорил графин с виски. Налил себе стакан, даже не подумав предложить выпить ирландцу.
– У тебя есть рисунок диадемы? – Теперь дороги назад не было. Дэниелс беззаботно усмехнулся:
– Я знал, что ты согласишься.
Ничего не поделаешь, приходится. Дэниелс взял его тепленьким, и знал это.
– Тебе известно, как она выглядит? – Он сделал глоток. Виски жгло, и вкус его отдавал горечью.
Ирландец вынул из внутреннего кармана сложенный лист бумаги: