— Итак, что мы имеем, — Алена начала ходить из одного угла в другой, — вызвать фею можно: во-первых — по телефону, но его здесь нет, средневековье, блин. Во-вторых, с помощью заклинаний, но таких не знаю, а в третьих… интересно, что же такого сделала недотепа Золушка, что зловредная старушенция сама к ней прискакала, причем с доставкой кареты на дом?…
Ворона, уставшая водить головой из стороны в сторону, просто присела на пол и, обмахиваясь крылом, предложила:
— Наверное, она просто призвала все то светлое и вечное, что ее осталось в мире и фея…
— Точно! Ты гениальна, и как же я раньше этого не замечала?
Ворона пыталась сообразить: ей обидеться, или надуться от гордости?
— Она именно призвала, вот и мы призовем.
С этими словами Аля набрала в грудь побольше воздуха, и, помня, по опыту заклинания уборки — чем громче, тем лучше, рявкнула что есть мочи.
— ФЕЯ-КРЕСТНАЯ!!!
Дом зашатало, Аля закашлялась, прошептав:
— Голос сорвала, чтоб его. Ну, если она не придет!
Но тут послышалось надрывное: «А-апчхи!..» — и в комнате стало темно, а потом в центре зала заклубился оранжевый дым и появилась фея!
Ворона смотрела во все глаза, забыв закрыть клюв, оно и понятно — когда еще увидишь всамделишную фею.
А зрелище было достойным! Феей являлась немолодая женщина лет так восьмидесяти, но усиленно косящая на, как минимум, тридцатилетнюю. Об этом говорили и неоднократная подтяжка лица, которую Аля уловила по едва видимым признакам сразу, и густо накрашенное лицо, с которого буквально осыпалась пудра, и удивительная молодежная прическа, хотя тут на лицо был явный перебор: волосы были частью розовые, частью рыжие, и все это великолепие было мелировано черными прядками, торчащими, как перья, во все стороны. Но ворона, в отличии от девушки не обратила на все это никакого внимания — она смотрела на наряд старушки, и в ее глазах читалась плохо скрываемая зависть. Еще бы, платье «леди» являлось черным и обтягивающим, оно искрилось и переливалось сотнями драгоценных камней, пришитых во всех местах. Смотреть на дамочку было больно, но ворона смотрела, про себя поражаясь, ведь каменный наряд, наверное, дико много весил, она-то помнила, как оттягивало шею всего один стянутый тогда на рынке браслетик, который, кстати, Аля отобрала и вернула восхищенному ее ножками торговцу. Тот, правда, хотел его ей подарить, но потом передумал, жадина.
— Ты зачем меня с фуршета вытряхнула, мерзавка, да я тебя сейчас в электрочайник превращу, со спиралью, маленькая дрянь! — Фея пылала не только брильянтами, но и праведным гневом и размахивала зажатым в одной руке наполовину выпитым бокалом с чем-то зеленым, а в другой — чуть надъеденной куриной ножкой.