— Мейдин, не забывайте, ведь я за вами следил все это время…
Она не слушала. Принялась ходить из угла в угол, каблучки зацокали по паркету.
— Но как, как это могло произойти? Как?
Почему-то я решил, что она говорит о невероятном событии, которое у неё в голове не укладывалось — убийстве мужа.
— Мейдин, передать не могу, как я вам сочувствую… — начал я, но вдова прервала меня, так сильно прижав Пупсика к пальто, что его черные глазки-бусинки чуть не вылезли из орбит.
— Как, скажите на милость, мой платочек мог оказаться в руке Дуайта?
Я глядел на нее, открыв рот.
Остановившись, она достала портсигар из кармана пальто. Выудила сигарету и умудрилась зажечь её, не выпуская Пупсика. Руки у неё жутко дрожали. Не очень-то приятно, что моя клиентка больше беспокоится по поводу несчастного носового платка, чем по поводу возлюбленного мужа.
Возможно, я придираюсь.
— А где вы оставили свой платок? — спросил я участливо.
Но Мейдин поглядела на меня так, будто я спросил, где живет Мэри Поппинс.
— Да откуда мне знать? — она капризно сморщилась, глубоко затянулась и выпустила над головой собаки облако дыма. Со стороны казалось, что у Пупсика медленно тлеют уши. — Ну, может, на столике. Точно не скажу. Может, на тумбочке наверху, или в кармане куртки, или на диване. Знаете, я не помню.
Ну что тут скажешь? Из Мейдин вышел бы идеальный свидетель на слушаниях в Сенате.
— Так вы совершенно не представляете, где…
Мейдин прервала меня на полуслове.
— Знаете, как это все выглядит? Дуайт все равно что пальцем на меня указал!
Я смотрел во все глаза. Ну надо же! Как быстро она осушила вдовьи слезы! И эта самая женщина секунду назад сходила с ума от горя по утраченному мужу! Очень и очень странно.
От невыносимого горя не осталось и следа. Только злость. Глаза сверкают, губы сжаты.
— Вот гнусный мужик! — прошипела она сквозь дым.
Оп-па, милое дело.
— Какой мужик? — оторопело переспросил я.
Мейдин бросила на меня раздраженный взгляд, — примерно так смотрит учитель на уснувшего во время урока ученика.
— Дуайт, разумеется! Ведь это дураку понятно, что тут произошло. Он пошел и взял мой платочек, специально чтобы мне напакостить.
И это она произнесла в шаге от распростертого на полу мертвого тела! В моем представлении, Дуайту сейчас было значительно хуже, чем его жене. Но говорить я ей этого не стал.
Еще я ей не стал говорить, что после такого ранения у Дуайта вряд ли хватило бы сил пойти и взять что бы то ни было. Вообще невероятно, как он столько прополз. Он мог только рухнуть на пол, как подкошенный.
— Как гадко, гадко, гадко с его стороны! — злобно простонала Мейдин.