Ага.
Ну да, конечно.
Проблема с проявлением чувствительности — только в том, что нигде не сказано, как поступать одному мужчине в случае, когда другой начинает проявлять эту самую чувствительность у него за столом. Поскольку времени на подготовку мне не выделили, то я просто сидел, как пупырь на огурце, и ждал, когда бедняга справиться со слезами. Удалось ему это далеко не сразу. Честно говоря, я начал было подумывать, не почитать ли пока последний номер «Домашнего механика», валяющийся сверху на куче журналов, и даже руку протянул, но тут Нолан наконец осилил рыдания.
— Ой, простите ради Бога, — сказал он, вытирая рукавом глаза и нос привычным движением. — Все не верится, что Дуайта больше нет с нами.
Что прикажете ответить? Да его точно нет, за это я ручаюсь?
— Этот идиот Шериф Минрат до сих пор не поймал того, кто это сделал.
Я заерзал. Нет, такие разговоры — пожалуйста без меня, не дай Бог Верджил узнает.
— Послушайте, Нолан, я уверен, что шериф делает все, что в его силах…
Нолан шмыгнул носом.
— Только сил у него, видно, маловато, да? Вот потому-то я и пришел к вам. Вы, сэр, единственный человек во всем этом чертовом городишке, у кого есть настоящий опыт раскрытия преступлений.
Ох, батюшки. О том, что Верджил вдруг узнает о таком разговоре, мне даже в самом жутком ночном кошмаре не могло присниться. Я начал уже жалеть, что в Газетт напечатали эту хвалебную статью в мой адрес.
— Нолан, — сказал я. — Спасибо за доверие, но спешу убедить тебя, что шериф — человек очень компетентный в своей области, и…
— Вы так думаете, а? — прервал мою тираду Нолан. — Нет, вы серьезно так думаете, а? Ну, тогда ответьте мне на один вопрос: разве не шериф нанял на работу братьев Гантерманов?
Я не знал, что и сказать. Серьезный аргумент.
Да Нолан и сам об этом догадывался. Он наставил на меня палец и сказал:
— Вам чертовски хорошо известно, что братья Гантерманы не смогут найти выход даже из бумажного кулька, не то что из запутанной ситуации.
Я должен признать, что выход из бумажного кулька — задача действительно непосильная для Гантермановых мозгов. Но вслух я этого не сказал. А Нолан и не дожидался ответа.
— Мистер Блевинс, я рассчитываю на вас. Найдите, кто убил моего брата…
— Хаскелл, — на этот раз я его прервал. — Хаскелл, а не мистер Блевинс.
Нолан кивнул.
— Я заплачу сколько скажете, неважно, сколько. Только найдите его, Нолан смотрел на свои руки, сжатые на коленях. — Я хочу, чтобы он был наказан! — при этих словах он вскинул на меня глаза.
Я заглянул в них, и морозец пробежал у меня по спине. Потому что на секунду в этих зрачках промелькнул небывалой силы гнев. У Нолана сейчас был взгляд человека, готового убить. Смерть ли брата так его разъярила, или что-то другое? Для ярости у него могут быть причины совершенно иного рода. Как, например, то, что его выкинули с фермы его отца.