Карл Лотарингский как почётный гость верховного совета держался с достоинством, шутил, улыбался, но Штаремберг видел, насколько глубоко он уязвлён тем, что его обошли наградами и почестями. Только великосветское воспитание да прирождённое чувство юмора помогли герцогу скрыть обиду.
Все сознавали эту несправедливость, но никто не осмелился указать на неё императору. Никто не хотел во время всеобщего триумфа по поводу непредвиденной и, что греха таить, мало ожидаемой победы над громаднейшим войском Кара-Мустафы попасть в немилость…
Наконец возник вопрос, как отметить Яна Собеского.
— Я послал к нему адъютанта с сообщением, что хочу встретиться с ним завтра и поблагодарить его за ратные труды, — сказал Леопольд. — Но как принимать победителя?
— С открытыми объятиями! — воскликнул прямодушный Карл Лотарингский. — Как же иначе? Он спас Вену и всю Австрию!
Леопольд нахмурился.
— Удостоить его императорских почестей? Я император по роду, наследственный, а он — король выборный. Разница, как видите, большая!
— Но он не жалел собственной жизни и жизни своего сына, спасая империю вашего величества! — не сдавался Карл Лотарингский. — С саблей в руке он шёл впереди войска, показывая пример бесстрашия и самоотверженности!
Леопольда передёрнуло. Кажется, этот французик намекает на то, что сам австрийский император, пока длилась осада Вены и не закончилась генеральная битва, отсиживался в Пассау и Линце?
— Мы воздадим должное нашему брату, королю польскому, — заявил он, чтобы прекратить неприятную беседу.
Войска выстроились на Эберсдорфской равнине, в полутора милях от Вены. На правом фланге стояли австрийцы и немцы, на левом — поляки и казаки. Собеский со своими гетманами и командующими союзного воинства ждал императора в центре, перед строем всей армии.
Из Швехатских ворот на красивом тонконогом, белой масти коне выехал Леопольд со своей свитой и направился к группе всадников, возглавляемой королём Речи Посполитой. Когда он проехал половину пути, ему навстречу двинулся в сопровождении сенаторов и гетманов, немецких курфюрстов, герцога Лотарингского и сына Якова Ян Собеский.
Император и король съехались на середине широкой равнины.
Не слезая с коня, Леопольд произнёс на латыни короткое поздравление королю по случаю победы и пожал ему руку. Речь была сухой, без эмоций, без тени теплоты, на которую надеялись и король, и союзные полководцы, словно говорилось не о славной победе, а о каком-то будничном деле. Да и длилась она не более трех-четырех минут.
Польские сенаторы переглянулись с удивлением и возмущением, лица их начали багроветь. Такое приветствие походило на плохо скрытое пренебрежение.