Фатима, закончив перевязывать Златке руку, затянула узел и печально покачала головой:
— Глупенькая! Зачем ты это сделала? И себе причинила боль, и нам теперь достанется…
— Ничего, Фатима, — сказала Златка. — Мне уже не больно. И я, кажется, захотела есть…
У старой служанки и у евнуха расцвели лица. Они ждали, что капризная красавица будет кричать на них, как делала это уже не раз, топать ногами, выталкивать из комнаты… А тут вдруг такое… Если аллах не помутит разум этой девицы, то она, чего доброго, и заступится за них перед великим визирем…
Фатима, подавая еду, совсем уж было собралась намекнуть ей об этом, но Златка приказала:
— А теперь — уходите! Я хочу остаться одна… Поем и лягу отдыхать… И чтоб не тревожили меня!
Джалиль и Фатима торопливо вышли из комнаты.
Златка подождала, пока их шаги затихнут вдали, а потом упала на тахту, и из глаз её полились слезы радости. «Арсен мой, любимый! Ты опять близко от меня! Как я счастлива! Теперь мне не так страшно, я буду спокойна, зная, что ты не разлюбил меня, милый мой!»
Она долго лежала неподвижно, мечтая о той счастливой минуте, когда судьба снова соединит её с Арсеном. Забыла о еде на серебряном блюде, о боли в руке, о ненавистном великом визире — обо всем на свете! Перед мысленным взором стоял Арсен — возмужавший, дочерна загорелый, такой дорогой и желанный.
Незаметно для себя Златка уснула.
Проснулась она от неприятного ощущения, что кто-то смотрит на неё. Тревожно забилось сердце — и она поднялась.
Посреди комнаты стоял Кара-Мустафа. Руки скрещены на груди. Чёрная борода длинной ровной лопатой покоится поверх рук, ярко выделяясь на фоне белых одежд. Горящие глаза, кажется, так и пронизывают насквозь.
Златке стало не по себе. Она молча поклонилась.
— Что случилось, пташка? — спросил Кара-Мустафа. — Почему ты бросилась в окно? Тебя напугал кто-нибудь?
— Нет, меня никто не напугал, эфенди, — вновь поклонилась Златка. — Просто я не хотела есть… Как видишь, я до сих пор не притронулась к пище.
Кара-Мустафа скользнул взглядом по нетронутым блюдам.
— Но все же нужно есть, голубка. Мне не нравятся сухощавые, костлявые женщины… Или, может, готовят невкусно?
— Нет, готовят вкусно, эфенди, и Фатима с Джалилем упрашивают, но… — Златка умолкла и печально посмотрела на великого визиря.
— Что — «но»? Говори, не бойся! — Кара-Мустафа подошёл и взял девушку за руку. — Я исполню твоё пожелание!
Златка хотела высвободить руку, но сумела сдержаться, подумав: а почему бы не воспользоваться любезностью Кара-Мустафы? И вслух произнесла:
— Разве захочешь есть, когда сидишь в четырех стенах, как в тюрьме? Совсем заскучала здесь, за решёткой…