Арсен развернул свёрток. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это письма де Бетюна королю Людовику и сенатора Морштына — секретарю министерства Кольеру, написанные по-латыни.
— Все, пан Мартын, можем отправляться назад.
Спыхальский взял перепуганного француза за шиворот.
— Что с ним делать? Может, стукнуть хорошенько по дурной башке, чтоб богу душу отдал?
— Не нужно, Панове! Не убивайте! — взмолился француз.
Арсен, немного подумав, сказал:
— Пускай себе едет, пан Мартын! Не будем брать грех на душу.
Спыхальский отпустил. Француз поднялся на ноги, стал рассыпаться в горячих благодарностях. Потом вдруг напыжился и спросил:
— А деньги?
— Какие деньги?
— Мои… Те, что у пана в руке! Как я без них доберусь до Парижа?
Спыхальский с нескрываемым сожалением подбросил в руке увесистый кошелёк. Видно было, что ему никак не хотелось с ним расставаться. Лицо его стало багроветь.
— Ах ты, пся крев! Вместо благодарности ты ещё и деньги вымогаешь? Мало тебе, что жив остался, бездельник!
— Отдай, пан Мартын! Мы не воры! — поморщился Арсен, а французу сказал строго: — Мы даруем пану жизнь и даём возможность выехать из нашей страны. Пускай только пан не мешкает и не вздумает вернуться в Варшаву, чтоб уведомить де Бетюна о том, что случилось… Если пан так сделает, тогда пусть на себя пеняет! Счастливого пути пану!
— Мерси, — обрадованно пробормотал француз, пряча кошелёк в карман.
Январский день, в который королю предстояло выступить на всеобщем сейме, выдался морозным. С Вислы наползал холодный туман, укрывая Варшаву седой пеленой.
На площади перед зданием сейма, в боковых улицах и глухих переулках стояли кареты и сани магнатов. Фыркали, хрупая сеном и овсом, лошади. Слонялись замёрзшие пахолки и кучера.
К парадным дверям сейма торопились припорошенные снежком и густо покрытые инеем запоздавшие послы[45].
Звенигора и Спыхальский быстро пробрались к левому крылу дворца и трижды постучали, как им было сказано, в малозаметную маленькую дверь.
Их ждали. Дверь тут же открылась — и на пороге возник со своей неизменной улыбкой секретарь короля.
— Пожалуйста, панове! — сказал он после приветствия. — Поторопитесь. Пан круль ждёт вас с нетерпением.
Таленти повёл их полутёмными переходами в глубину просторного дворца. Арсен и пан Мартын едва поспевали за ним. Наконец, где-то на втором этаже, секретарь остановился, пропуская их в высокие двери.
— Прошу сюда, панове! — Сам он остался в коридоре.
Друзья сделали несколько шагов вперёд и оказались в королевских покоях, обставленных белыми шкафами с книгами. На стенах висели картины. А ниже, под ними, — щиты, сабли, мечи и другое оружие.