— Иди, майн либер, пусть бережёт тебя бог! — Леопольд перекрестил графа и, притянув к себе, поцеловал в шершавую щеку.
Когда Штаремберг вышел, во дворце вспыхнула форменная паника. Слуги выносили сундуки с ценностями, кучера запрягали лошадей, императрица Элеонора, несмотря на своё состояние, бегала по комнатам, как безумная, следила, чтобы забрали весь её гардероб.
Министры, тайные советники, многочисленные родственники императора и императрицы разом исчезли, словно их ветром сдуло. Каждый помчался домой собираться, желая выехать вместе с императором.
Через час уже весь город знал, что турки под Петронеллем и что император покидает столицу. Поднялся переполох. Горожане, кто как мог — верхом на конях, на возах, в каретах, а то и пешком, неся на спинах своё имущество, — кинулись к Шотландским и Штубенским воротам. Но императорская гвардия преградила дорогу: таков был приказ самого императора. Он хотел свободно, без толчеи покинуть Вену.
Бегство императорского двора началось в восемь часов вечера.
В сопровождении двухсот всадников личной охраны из дворца выехала карета императора. В воротах она остановилась. Леопольд на минуту вышел, попрощался с бургомистром Вены Либенбергом, отдал последнее распоряжение:
— Майн либер, поставь здесь стражу, не то растащат все… И казну нашу береги… У нас нет возможности взять её всю с собой. В случае неминуемой опасности — в Дунай её, чтобы не досталась презренному Кара-Мустафе! Ну, прощай, майн либер! — Он, как и Штаремберга, обнял бургомистра и поцеловал.
За императорской каретой тронулись возы с поклажей, потом — кареты членов верховного совета, министров, придворных. Одни ехали почти налегке, резонно считая, что самое дорогое сейчас — жизнь. Другие нагрузили свои возы так, что лошади с трудом их тянули.
Все торопились к мосту через Дунай, на левый берег.
Но кое-кто повернул на юг, надеясь найти приют в своих дальних поместьях или в Альпах. Их судьба оказалась трагичной: на второй или третий день их перехватили татары — мужчин посекли саблями, дочерей и жён забрали в неволю, а обоз разграбили.
До глубокой ночи непрерывным потоком катили кареты венских аристократов, возы богатых горожан, торговцев, ремесленников. Бедняки шли пешком, с котомками за плечами, а то и без них.
За ночь город обезлюдел. Бежало шестьдесят тысяч его жителей. Остались только те, кто служил в войске, а также горожане, которые добровольно согласились с оружием стать на валы, — рабочий люд, ремесленники, студенты, чиновники. Они спешили к ратуше, к арсеналу, получали пистолеты, аркебузы, мушкеты, сабли, пики, а оттуда — на стены крепости. Семьсот студентов университета во главе с ректором образовали свой отдельный отряд.