– Куда? – из вежливости спросил Мэлсдорж.
– На муда, – проинформировал Сварог.
– Далеко, однако, насяльник… – оскалился старик, знавший русский не хуже Сварога.
– А вас китайцы сглотнут. Звездой гавкнете.
– Выкрутимся, – сказал Мэлсдорж. – И будем Великая Монголия.
Он был большой великомонгольский националист, но как-то скорее теоретически. Или ностальгически, что вернее.
– Для великой Монголии нужен Чингиз, – сказал Сварог. – А где вы Чингиза возьмете? Гуррагча не потянет.
– Тоже верно, – согласился Мэлсдорж. – Никак не потянет.
И они опять молчали. Сварогу полегчало на душе, он знал, что при свидетеле ни за что не провалится.
– Я мимо ехал – копают, – сказал Мэлсдорж, махнув плеткой за спину, в сторону раскопа. – Скоро совсем выкопают. Плохо.
– Почему?
– Таким лучше лежать внизу. Беспокойные. Раскопаешь такого – хлопот не оберешься. Думаешь, они совсем мертвые? Да нет…
– Херня, – сказал Сварог.
– Сам ты херня. Помнишь, где мой сын воевал? У вас на фронте. А почему у вас получилась война с соседями? Забыл? Потому что за пару недель до того Тимурленга раскопали. Потому и никто не скажет, где лежит Чингисхан, – хотя знает немало народу…
– Ну-ну, – сказал Сварог.
Мэлсдорж полез за отворот синего дэли, добыл из-за пазухи мятую пачку «Мальборо», откусил у сигареты фильтр, выплюнул. Щелкнул длинной китайской зажигалкой, пустил дым меж лошадиных ушей и спросил:
– Знаешь, кто на свете самые умные? Пастухи. Как я.
– Почему?
– У пастухов больше всего времени, чтобы думать. Голова свободная, а времени для мыслей много. Темучин, между прочим, тоже когда-то стада пас…
– Интересная версия, – сказал Сварог. – Слушай, а что там за хан? Какой-нибудь Чингизов племянничек?
– Это не наш, – сказал Мэлсдорж. – Они гораздо раньше нас жили. Светлобородые. Очень, очень давно. Когда здесь еще текли могучие реки. Беспокойный каган, не улежит, будет таскать живых…
Сварог невольно вздрогнул. И спросил:
– А как народ назывался?
– Светлобородые, – сказал Мэлсдорж. – И все. Имена забываются. Народов было несметное множество, и часто они уносят с собой свои имена…
– Вот именно, – отрешенно поддакнул Сварог. – Уж сколько их сорвалось в эту бездну, разверстую вдали. Настанет день, когда и я исчезну с поверхности земли…
Он не любил выходить из образа тупого майора. Но с Мэлсдоржем было можно.
– Хорошая песня, – сказал Мэлсдорж. – Сам сочинил?
– Да нет…
Они опять замолчали и молчали до самой развилки, места, где Сварогу надо было сворачивать к военному городку, а Мэлсдоржу пылить вперед, в недалекий город.
– Водки выпьешь как-нибудь? – спросил Мэлсдорж. – Заходи, юрта пока на старом месте. Водки много.