— Итак, — произнес он. — Начнем с известного архипреступника младшего констебля Ваймса.
Двери открывались одна за другой. Пожалуй, их содержимое могло бы заинтересовать человека, изучающего запахи нестиранных вещей или то, что может вырасти на забытых носках, но серебряной чернильницы не оказалось ни в одном из них.
Хотя в шкафчике капрала Колона нашлись «Любофные Прыключения Молли Хлоппок». Ваймс уставился на грубые, грязные гравюры как на вновь обретенного друга. Он помнил эту книжицу; в страже она передавалась из рук в руки долгие годы, и в молодости он многому научился по иллюстрациям, хотя большая часть нарисованного оказалась неверной.
К счастью, капитан Тильден этого не видел, и Ваймс запихнул книжицу обратно на полку и кивнул покрасневшему Колону:
— Изучаешь теорию, а, Фред? Очень хорошо. Тяжело в учении — легко в бою.
А потом он, наконец, повернулся к шкафчику Коатса. Тот следил за ним, точно ястреб.
Поцарапанная дверца со скрипом открылась. Шеи вытянулись, чтобы заглянуть внутрь. Стопка старых блокнотов, гражданская одежда и маленький мешочек того, что, будучи вытащенным на пол, оказалось бельем для стирки.
— Удивлен? — спросил младший констебль.
В половину меньше тебя, подумал Ваймс.
Он подмигнул Коатсу и отвернулся.
— Могу я поговорить с вами в вашем кабинете, капитан?
— Да, сержант, думаю, что да, — ответил Тильден, оглядываясь по сторонам. — О боги…
Ваймс позволил человеку забраться по ступенькам, потом последовал за ним и тактично закрыл дверь в кабинет.
— Итак, сержант? — вздохнул Тильден, рухнув в кресло.
— Вы везде посмотрели, сэр?
— Разумеется!
— Я хотел сказать, сэр, может, вы убрали ее в ящик стола? Или в сейф?
— Разумеется, нет! Иногда я запираю ее в сейфе на выходные, но я… уверен, что не делал этого прошлой ночью.
Ваймс уловил едва заметное сомнение. Ему не стоило этого делать, он знал. Тильдену было под семьдесят. А в этом возрасте человек относится к памяти как к неточному путеводителю по происшедшим событиям.
— Я знаю, сэр, когда у занятого человека забот становится еще больше, он может делать то, что потом просто вылетит у него из головы, — произнес он. Я и сам могу, добавил он про себя. Могу положить ключи в совершенно пустой комнате и не найти их через тридцать секунд.
— У нас у всех была трудная неделя, — добавил он, зная, что Тильден частенько засыпал днем, пока Снути не начинал громко покашливать, прежде чем войти к нему с чашкой какао.
— Да, это так, — согласился Тильден, в отчаянии отводя глаза.
— И вся эта затея с комендантским часом. Очень… тревожит. Я бы забыл где-нибудь свою голову, если б она не крепилась к шее, что?