Он повернулся и взглянул на зеленый сейф.
— Он у меня всего пару месяцев, — пробормотал он. — Думаю, я… отвернитесь, сержант, прошу вас. Может, все разрешится.
Ваймс любезно повернулся спиной к нему. Раздались какие-то щелчки, скрип, а потом — глубокий вздох.
Тильден поднялся на ноги, держа чернильницу в руках.
— Похоже, я свалял дурака, сержант, — сказал он.
Нет, это я выставил тебя дураком, подумал Ваймс, искренне надеясь, что это не так. Я собирался подбросить ее Коатсу, но не смог…
… только не после того, что там нашел.
— Знаете, что, сэр, — предложил он, — мы можем сказать, что это была, в некотором роде, проверка.
— Я не опускаюсь до лжи, Киль! — возмутился капитан, но добавил: — Хотя я ценю ваше предложение. В любом случае, я уже не так молод, как раньше. Пожалуй, пора уйти в отставку, — он вздохнул. — Должен сказать, я уже давно подумываю над этим.
— О, не говорите так, сэр, — произнес Ваймс, гораздо бодрее, чем чувствовал себя. — Я не могу себе этого представить.
— Да, полагаю, мне стоит подумать над этим, — пробормотал Тильден, возвращаясь к своему столу. — Сержант, вы в курсе, что кое-кто считает вас шпионом?
— Чьим? — спросил Ваймс, размышляя о том, что Мордач приносит сюда помимо какао.
— Лорда Ветруна, полагаю, — ответил Тильден.
— Что ж, мы все работаем на него. Но я не отчитываюсь ни перед кем, кроме вас, если вы это хотели узнать.
Тильден взглянул на него и печально покачал головой.
— Шпион вы или нет, Киль, но я скажу вам, что некоторые приказы, что мы получаем последнее время… не продуманы до конца, полагаю, что?
Он одарил Ваймса таким взглядом, будто призывал его тут же достать раскаленные докрасна пальцеплюшки.
Ваймс видел, что признание того, что похищения, пытки и заговоры, делающие из честных граждан преступников, не были приемлемой политикой правительства, многого стоило старику. Тильден не был обучен думать подобным образом. Он уходил под флагом Анк-Морпорка сражаться с сыроедами Щеботана или с клатчскими Джонни, или любым другим врагом, выбранным теми, кто стоял в самом начале цепочки командующих, и никогда не задумывался о Натянутости причины, потому как подобные мысли могли притормозить солдата.
Тильден вырос, зная, что люди наверху — правы. Именно поэтому они и наверху. Он не обладал достаточным словарным запасом, чтобы думать, как предатель, потому что только предатели думают подобным образом.
— Я не так долго здесь, чтобы говорить об этом, — отозвался Ваймс. — Я не знаю, как тут дела обстоят.
— Не так, как прежде, — пробормотал Тильден.
— Как скажете, сэр.