Максим понял, что я обиделась, и попытался исправить положение:
— Полина, извините меня, пожалуйста, я не слишком культурно повел себя. Мне не следовало интересоваться вашей личной жизнью. Еще раз прошу вас меня простить.
— Ничего, я не обиделась. Так, значит, вы хотите осмотреть офис своего брата? — тут же спросила я, не желая чтобы он чувствовал себя виноватым передо мной.
— Да. Может, мне удастся что-то найти там, что не заметила милиция. К тому же, мне хотелось бы посмотреть, где работал Валера, я ведь даже не разу не был там у него. Если у вас есть какие-то дела, то, пожалуйста, не смею вас задерживать. Жора был прав, я не могу отвлекать вас от ваших личных дел.
— Да что вы, вы меня вовсе и не отвлекаете, к тому же, мне самой это интересно. Я всегда любила приключения, так что даже не надейтесь так легко от меня избавиться, — Максим наконец-то улыбнулся.
— Вы умеете поднять настроение, Полина, спасибо.
Дальше мы ехали молча, думая каждый о своем. Наконец показался «Мираж». Надеюсь, что охранник позволит нам осмотреть офис. Зная Жору, я предполагала, что он непременно выставит охрану возле офиса, чтобы всякие там любопытные, как он называет нас с Ольгой, не совали туда свой нос.
Мы вышли из машины и направились в здание. Максим заметно нервничал, чувствовалось, что он боится увидеть место убийства брата, его кровь. Я даже подумала, что зря повезла его сюда, это ведь сильнейший удар по психике, но теперь было поздно.
По словам Ольги, офис Валеры должен был находиться на третьем этаже, так что спрашивать ни у кого я не стала, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания. Мы вошли в лифт и стали подниматься. На одной из стен лифта висело небольшое зеркало, в которое я решила посмотреться. О ужас, и я такая хожу по городу, хотя в такую жару буквально у всех было жирное лицо, и волосы липли к шее. Я быстренько заколола волосы в ракушку, радуясь, что шпильки всегда были у меня в сумочке.
Наконец лифт остановился, и мы вышли. У офиса, где работал Валера, действительно оказался охранник, который хоть и был весьма молодым, но все же оказался еще и довольно упрямым. Он никак не хотел пропускать нас внутрь, ссылаясь на то, что ему запрещено пускать туда кого-либо, в том числе и Овсянникова, если у него не будет соответствующего документа. Наконец нам все же удалось убедить его пустить нас в офис на две минуты. Самым убедительным доводом для этого сопляка оказалась приличная сумма денег, которую Максим, не задумываясь, отвалил ему.
Мы осторожно вошли внутрь. Ожидаемые нами следы крови отсутствовали. О совершенном преступление говорил только меловой силуэт на полу, все остальное же было в полном порядке. Несколько минут Максим стоял в дверях, и я не стала его тревожить, прекрасно понимая, что он сейчас чувствует.