- Это ж надо… - промолвил Ли. - Холоднее, чем в душонке ростовщика.
Впрочем, датчик был ни при чем; приложив палец к полоске жесткого снега за пределами зеркала, он получил точное число - тридцать кельвинов. На поверхности Седны было холоднее, чем в адских кавернах, однако температура черной поверхности была еще ниже, на целых двадцать пять градусов, причем без какого бы то ни было права на это.
Ли задумался. Поверхность не была черной; она отражала свет, и черной казалась лишь потому, что в нее смотрелось звездное небо. И показатели ее явно приближались к свойствам идеального зеркала. Даже на таком расстоянии от Солнца снега Седны все-таки поглощали лучи далекого светила, нагревавшие их на несколько градусов выше абсолютного ноля. Однако находившийся перед ним идеальный отражатель, должно быть, совсем не поглощал света и оставался холодным. Конечно, зеркало немного светило в дальней части инфракрасного спектра, сообразил он, однако на всех частотах, излучавшихся Солнцем, оно не поглощало совсем ничего и потому было холоднее, чем та поверхность, на которой он сидел.
Итак, артефакт представлял собой колоссальное вогнутое зеркало. Гигантский телескоп, диаметром в десяток с лишним миль. Но кто и для какой цели его соорудил?
Ли задумчиво поглядел вдаль. Зеркало не обнаруживало признаков возраста, однако, безусловно, являлось древним. Так кто же сделал его и когда? Седна двигалась по одной из самых вытянутых орбит в поясе Койпера; движение уносило карликовый мирок почти на тысячу астрономических единиц от Солнца, едва не отрывая от светила. Возможно, планетка некогда была межзвездным скитальцем, выхваченным Солнцем из мрака миллионы лет назад. Но откуда тогда она пришла? Какое неведомое племя соорудило этот телескоп Гаргантюа и для какой цели?
Он припал лицевой пластиной скафандра к поверхности зеркала, одной рукой держась за страховочный шнур. Поверхность была идеально гладкой… идеально отражающей.
И вдруг страховочный шнур ослаб.
Поднявшись, Ли заметил, что снегокат стронулся с места и из тьмы скользит в его сторону. Он оставил свой транспорт за крохотным ледяным пригорком, однако излучаемое реактором тепло растопило преграду, и теперь машина, покачиваясь, двигалась прямо на него. Без раздумий он сделал шаг в сторону.
Ошибку он осознал моментально. Шипастые ботинки не нашли под собой никакой опоры, ибо поверхность зеркала была более скользкой, чем лед, и ноги поехали куда-то в сторону. Падая, Ли отчаянным движением выставил руку и, поскольку в условиях слабого тяготения все совершается замедленно, ухватился за ранец с инструментами. На какое-то мгновение он замер на животе на самом краю огромной зеркальной чаши, брякнув ногами по ее склону, вцепившись левой рукой в ранец и не выпуская из правой обмякший страховочный шнур.