Влада и Егор продружили уже пару месяцев. Он уже предпринимал ненастойчивые попытки при поцелуях засовывать ей руки под майку и под бюстгальтер и аккуратно поглаживать сморщившиеся от стыда соски, либо класть ее ладонь себе в развилку ног, где прощупывалось что-то толстое и твердое. Это не пугало Владу, но и не притягивало, как следовало бы. Вместо должной разгорающейся страсти, чувство к Егору, и без того нитевидное, стало угасать. Она полагала, что стерпится-слюбится, но получалось совсем наоборот. Ее стало бесить, что он ругается при ней матом, что он много курит и сплевывает сквозь зубы нечистой слюной, и что на носу у него, на самой пипке, растут маленькие черные волосики.
День, который сильно изменил ее жизнь, был очень жарким. Они тусовались во дворе у приборостроительного техникума. Их было человек двенадцать, пили по кругу теплое ”Сурское золотистое”, отдающее прокислым одеколоном, и закусывали печеньками. Владе было тепло и скучно. Егор курил ”Ленинград”, цыкая сквозь зубы. Вдруг толстый Хомяк сказал:
— Васер! Скины идут! — и тут гомон умолк.
— Сиди тихо, — сказал Егор, делая вид, что ничего не происходит. Скинхедов было шестеро, каждому лет по шестнадцать — самый жестокий и бесшабашный возраст. Из-под закатанных камуфляжных шаровар лыбились разбитые солдатские говнодавы с белыми шнурками. Все были крепко пьяные и уже сжимали в руках кто блестящие цепи, кто солдатские кожаные ремни с гигантской паяной пряжкой, а кто нож-бабочку.
— На месте всем сидеть, — крикнул самый высокий, в дутой черной куртке-бомбере на голое тело. Он же без лишних предупреждений опоясал цепью по ногам панка Карлсона и тот шлепнулся на асфальт, корчась и обнимая горящее ушибленное место.
— Вот так, полежи. Короче, кто здесь слушает черный рэп?
Рэпперов, на их счастье, сегодня не было. Скинхед в бейсболке с изображением британского флага придирчиво осмотрел всех притихших неформалов и, размахивая нодом-бабочкой, ткнул пальцем в щеку Тараса.
— Ты что, пидор?
— Нет, я не пидор.
— А чего в ухо серьгу запихал? Пошли со мной махаться!
— Не буду.
— Ссышь?
— Не, просто не хочу.
— Значит, ты — пидор.
Тут Егор, который знал почти весь город, сказал, пытаясь привстать:
— Боксер, ну чего вы докопались? Сидим спокойно, никто нас не видит.
— А ты вообще молчи, Мякина.
— Так ну, чего, пошли драться! Ниферы!
— Вы чего, а? Наркоманы херовы! Пидоры!
Егор решил предпринять еще одну попытку унять скинов:
— Бес, Змей, да ладно, что ли вам! Давай вина сейчас попьем!
— Мы и так попьем, — и Змей, крепыш со спущенными красными подтяжками, пихнул Егора ногой в плечо, и он, не удержавшись, сполз с лавки и упал на спину, расплескав вино из бутылки, что протягивал скинам. Тут самый пьяный из хулиганов, Бес, закрутил своим ремнем над головой и заорал: