У Спыхальского лицо густо покрылось потом, дрожал острый кончик колючего уса. Голубые, слегка навыкате глаза подёрнулись стальной синевою.
Роман почти не дышал. Левый глаз зажмурил, а правый не сводил с мушки, держа на ней переднего преследователя.
Наконец Драган и Златка вихрем промчались мимо гайдутинов.
— Огонь! — крикнул воевода.
Прогремел залп. Гулом отозвался в горах. Дико заржали, падая через голову, раненые лошади. Полетели вниз всадники. Крики боли и ужаса зазвучали в ущелье… Уцелевшие всадники торопливо разворачивались назад.
Драган и Златка быстро спешились и вскоре, бледные, взволнованные, подбежали к гайдутинам. Кто-то повёл их взмыленных жеребцов в безопасное место.
— Отец, спаси, спаси Арсена! — крикнула Златка, падая в объятия воеводы.
Младен прижал к груди дочку. Плечи его вздрагивали от только что пережитого волнения.
Всадники отступили и сбились в кучку на расстоянии, недосягаемом для пуль. К ним подскакал Гамид. Не спеша подтягивались те, что отстали. Вскоре воевода насчитал около полусотни вражеских аскеров, которые, судя по всему, готовились к бою.
— Не беспокойся, доченька. Все будет хорошо, — сказал воевода. — Арсен — отважный юнак и не дастся в руки врагам. Иди отдохни. А мы должны как следует встретить гостей…
Отряд занимал выгодное для обороны место. Невысокие скалы и нагромождение их обломков, что лежали по-над дорогою, надёжно прикрывали гайдутинов от пуль. Справа и слева вздымались обрывистые кручи, тоже занятые гайдутинами. Сзади, по направлению к Старой Планине, пролегли две долины, поросшие кустарником и лесом, они были удобны для отступления.
Не имея представления о количестве гайдутинов, аскеры не спешили наступать. Они ожидали подкрепления. Из Сливена поодиночке мчались всадники. Вскоре прибыл небольшой янычарский отряд Сафар-бея. К вечеру Гамид имел около сотни воинов и только тогда отдал приказ о наступлении.
Часть аскеров пошла вдоль дороги, прячась в расщелинах, кустах и за скалами. Другая часть — большая — осталась на месте. Десятка два воинов полезли на склоны, чтобы обойти гайдутинов сбоку.
— Спокойно, друзья! Подпустите врагов поближе и тогда цельтесь точно! Чтоб ни одна пуля не пролетела мимо! — поучал своих соколов воевода. — Нас меньше, но за нами правда! Да живея Болгария!
Затрещали с обеих сторон выстрелы. Заклубились в долине сизые дымки. Тягостно повизгивали в воздухе оловянные пули.
Гайдутины берегли порох и потому, выполняя приказ воеводы, стреляли редко. Но зорок глаз горца, тверда его рука! То в одном, то в другом месте вскрикивали раненые аскеры либо падали мёртвыми на холодные камни. После первого же приступа Гамид недосчитался больше десятка своих воинов. Столько же было ранено и отправлено в Сливен.