Весь этот разноголосый шум — плач, вздохи, пересуды, — что звучал во дворе и рядом на улице, внезапно стих. Люди с надеждой и страхом всматривались в отряд странно одетых всадников, что выскочил из леса и направлялся прямо к хутору.
— Ой, мамочка! Турки! — вскрикнула какая-то жёнщина.
— Откуда б они тут взялись?
— Правда, турки! Погляди!..
Толпа заволновалась. Люди забыли о Стеше, о её убитых горем матери и деде. Женщины и дети отошли во двор, казаки, которые никогда не расставались с саблями, выступили вперёд.
Отряд тем временем приближался. От него отделился всадник и погнал коня галопом. Из-под копыт серого жеребца вздымалась пыль. И только перед самой толпой всадник осадил коня.
— Люди, что здесь случилось? — крикнул он, снимая с головы шапку-янычарку.
— Арсен! Арсен Звенигора! Живой!.. — зашумели вокруг.
— Да, это я… Но, ради всего святого, скажите — у нас дома несчастье? Почему здесь столько людей?
Пожилой казак, почёсывая затылок, выступил вперёд:
— Да, понимаешь ли, казак, сами не знаем, несчастье или нет… Стёха пропала. Твоя сестра… Погнала утром гусей на луг — и вот нет! Или ушла куда, или утонула, может… Никто ничего толком не знает… Мать плачет, убивается… Да вот и она!
Кто-то успел сообщить матери, что сын приехал. Жёнщина схватилась за сердце и побежала на улицу. За нею рысцой засеменил дед Оноприй. Люди тоже повалили со двора.
— Арсен! — вскрикнула мать, и в крике том слились и радость и горе. — Стеши-то нет!..
Арсен прижал мать к груди. Начал утешать:
— Успокойся, мамо! Я уже знаю… Что-нибудь сделаем! Найдётся Стеша… Не иголка же… Не плачьте, родная!.. А вот и дедушка! — Казак поцеловался с дедом. — Побелел ещё больше…
— Да как тут не побелеешь, о вас горюя!
— Не тужите, найдётся Стёха! — успокаивал Арсен родных, хотя у самого похолодело сердце. — А сейчас принимайте гостей… Моих друзей… С самой Турции добирались…
Подъехали всадники. Здесь были: Златка, Спыхальский, Роман, Грива, Яцько. Между двух коней, на плотной попоне, под присмотром Якуба лежал Младен.
Арсен кратко объяснил друзьям, какое горе пришло в дом. Печаль покрыла их лица.
— Перун ясный! — пробасил Спыхальский. — И тут лихо! Когда только люди избавятся от него?
Прибывшие завели коней во двор. Дед Оноприй вынес из риги сено. Младена внесли в хату, положили на кровать.
Хуторяне начали понемногу расходиться. Только дети и самые любопытные разглядывали смуглого, серебристоголового турка и усатого горделивого великана, который перемежал речь польскими словами.
Вдруг во двор вбежал взволнованный Иваник.
— Нашёл! — выкрикнул он. Увидев Звенигору и незнакомых людей, смутился и уже тише добавил: — Знаешь-Понимаешь, тово… след нашёл!