— Что-о?! Ты ещё мне грозить вздумал? — Она покраснела от негодования и схватила мужа за шаровары: — А ну-ка слазь! Тоже мне запорожец нашёлся! «Знаешь-понимаешь»!..
Это было уже чересчур. Смеялись казаки, смеялись женщины, даже ребятишки хохотали, повизгивая от восторга. Иваник не стерпел такой обиды и выхватил из ножен саблю. Она молнией сверкнула над его головой. Жена охнула и отшатнулась. Этим не замедлил воспользоваться муж — ударил коня пятками под бока и вихрем вылетел из толпы.
Зинка на время растерялась. С лица сбежал злой румянец, нижняя губа задрожала.
— Иваничек, милый, куда же ты? Подожди!..
Тот даже не оглянулся — помчался к подъёму, что желтел среди зелени леса. Только там остановился и помахал рукой. Зинка тоже подняла было руку, чтобы ответить ему, но вдруг ей показалось, что муж насмехается над ней. Глаза её вновь зло блеснули, смуглое миловидное лицо побагровело. Она подбоченилась и крикнула так, что гул пошёл по лесу:
— Только вернись, бродяга! Будет тебе!
Спыхальский, с интересом наблюдавший вместе со всеми эту сценку, удивлённо покачал головой, лихо закрутил вверх рыжий ус и подтолкнул Гриву в бок:
— Ну и бой-баба, пан Грива! Га? — и прищёлкнул языком.
— Да уж так! — согласился Грива. — Не то что ваши изнеженные панночки!
Спыхальский не возразил и ещё долго не мог отвести глаз от крепкой, плотной фигуры молодицы. Лишь после того, как Арсен попрощался с родными и Златкой и сказал, чтобы трогались, Спыхальский глубоко вздохнул и вскочил на коня.
Вскоре отряд одолел подъем и скрылся в лесу. А хуторяне долго ещё не расходились и судили-рядили, удастся ли казакам разыскать и освободить Стешу.
На третий день к вечеру Звенигора с товарищами прибыл в Чернобаевку. Дубовые ворота маленькой крепости были закрыты. На стук выглянул в окошко над воротами заспанный слуга. Увидев четырех турецких спахиев (Звенигора, Спыхальский, Воинов и Грива в спешке даже не переоделись), он не спеша спустился вниз и, открыв калитку, впустил их во двор.
— Хозяин дома? — спросил Звенигора.
— Отдыхает, — ответил, позевывая, слуга.
— Проведи нас к нему!
— Хе! Так и проведи! А трёпка кому будет? Мне или вам?
— Не будет, — улыбнулся Звенигора. — Он так обрадуется нашему приезду, что тут же прикажет достать из подвала бочонок мёда.
— Ну, если уж так… — Парень пошёл впереди, продолжая с сомнением: — А то ведь он с далёкой дороги прибыл и отдыхать прилёг…
Грива остался возле коней. По его знаку из засады появились остальные казаки и бесшумно приблизились к воротам.
Звенигора, Воинов и Спыхальский приближались к дому. Во дворе — ни души.