— Генерал Трауернихт! — объявил кто-то из старшин.
Звенигора шагнул вперёд. Поклонился, опуская правую руку чуть ли не до пола.
— Ти привозиль фирман? — спросил Трауернихт, с удовольствием оглядывая стройную, туго сбитую фигуру казака.
— Да, пан генерал. Я с товарищами раздобыл его в Турции. Кошевой Серко приказал отвезти его к гетману и господину воеводе, а по дороге показать коменданту Чигирина, чтобы он спешно готовил крепость к новой осаде.
— О-о, ви слухаль? Что говорит этот косак!.. Это есть снова война! — выкрикнул генерал.
— Да, пан генерал, — подтвердил Звенигора, вынимая фирман и подавая его генералу.
Тот развернул, повертел перед глазами.
— Швайнерай[11], это же написаль по-турецки?
— Да, пан генерал. Дозвольте, я прочту и переведу.
Звенигора уже знал наизусть весь текст и быстро пересказал его содержание. Трауернихт не сводил с него глаз. Видно было, что он поражён не только важным известием, но и тем, что обыкновенный запорожец так свободно переводит с турецкого.
— Господа, чрезвычайно интересант! — выкрикнул генерал. — Ми ждаль война, но все-таки сомневались… И вот запорошци привозиль такой важный новость… Колоссаль! Колоссаль! — и похлопал Звенигору по плечу. — Данке, майн либер![12] Я всегда восхищаль от запорошски косак… Ошень карош зольдат, майне гершафтен!..[13] От дизер[14] новость князь Ромодановский ошень довольный быть… Я тоже довольный… Молодшина, косаки… — И посмотрел на товарищей Арсена: — А это твои камераден[15]?
Он подошёл к Спыхальскому. Тот выпятил грудь, вытянулся. Немец покровительственно похлопал по плечу и его.
— О, богатир! Геркулес!.. А этот… Ба! Ба! — Генерал вдруг поперхнулся, вытаращил глаза, а лицо его стало наливаться кровью. — Доннерветтер[16]! Так это же есть холоп Ромка Воиноф! Ройбер[17]! Грабитель! — Он задохнулся, посинев от злости, нахлынувшей на него. — Зольдатен! Взяти этот ферфлюхтер хунд[18]! Он никакой косак есть! Это есть моя крепостной из село Плоский, под Тула… Бунтовщик, поджигальшик!.. Сжигаль мой имение… Ошень карош имение… И бежаль, ферфлюхтер!.. Н-на! Теперь, видишь, он сталь запорошский косак!.. Герой!.. А где быль? У Стенька Разин?.. Голюбшик, твой место на конюшня! Там я покажу, как палить мой дом!.. Зольдатен, схватить его, забийть в кандали! В тюрьма! —Трауернихт брызгал слюной, размахивал руками, топал ногами.
Стрельцы схватили Романа, вырвали у него саблю, которую он пытался вытащить из ножен, поволокли к выходу.
— Прощай, брат Арсен! Прощайте, друзья! — крикнул, упираясь. — Вот какую волю нашёл я на родине! Проклятье!..