Мы поехали ко мне. Я была настолько подавлена всем увиденным за вечер, что безропотно позволила Жоре идти со мной. Но была очень вялой, так что даже Жора, несколько удивленный, быстро оставил меня в покое, и я уснула.
На следующий день Максим не признался. Вид он имел весьма печальный: глаза ввалились, лицо было бледным и исхудавшим. Жора помучил его еще немного, потом выматерил и дал пинка под зад, припугнув напоследок пожизненной каторгой.
– Ну, и что теперь делать? – грустно спросила я бывшего мужа.
– Как что? Начинать все сначала, – ответил Овсянников.
Я поехала на работу, а когда вернулась, то услышала, как надрывается мой телефон. Я схватила трубку и услышала Ольгин голос. Сестра что-то отчаянно кричала, прерывая свои крики бессильными постанываниями. Из всего этого набора звуков я смогла, наконец, уловить, что этот маленький кровопивец ее достал окончательно.
Когда я приехала к себе, Колька был дома. Квартиру он мою, слава богу, спалить не успел. Но прокурил, как мне показалось, насквозь. И запах этот, кажется, впитался навечно в стены, в потолок, в одежду и постельное белье. Сам оторвяга сидел в кресле с ногами и докуривал последний вонючий окурок.
Я подлетела к нему и попыталась выхватить окурок.
– Все, тушу уже! – проворчал Колька.
– Откуда ты их набрал? – набросилась я на него.
– Настрелял, – ответил пацан.
Я схватилась за голову и принялась раскачиваться. Потом пришла немного в себя и заговорила, стараясь как можно четче произносить слова:
– Послушай, Коля! Сейчас я несу за тебя ответственность. Я отвечаю за твою безопасность. И от тебя в очень большой степени зависит, окончится ли все благополучно или нет. А ты вместо того, чтобы мне помогать, вставляешь палки в колеса. Тебе что, безразлична твоя судьба?
– Нет, – помотал головой Колька-Окурок.
– Тогда почему ты все делаешь мне назло? Где ты шатался? Ты же только сейчас пришел! Да-да, не удивляйся! Я же вижу, что на твоих ботинках свежая грязь. Когда мы с Полиной привезли тебя домой, грязи на твоих башмаках не было. И этих окурков у тебя тоже не было. Куда ты выходил и зачем?
Колька потупился, потом поднял голову и сказал:
– Курить очень хотелось. Прямо до дрожи.
– Господи! Да неужели нельзя победить в себе эту привычку? Ведь достаточно одного только усилия воли – и ты избавишься от этой зависимости!
Колька очень выразительно посмотрел на бутылку из-под бабушкиной наливки, которую мы так и не убрали с балкона… и я сразу же захлопнула рот.
Потом задумалась над Колькиными словами, и меня начали терзать противоречивые чувства. С одной стороны, я понимала, что в Колькином намеке есть рациональное зерно. В самом деле, мне без наливочки и прочих вкусных напитков ох как тяжело! Но с другой – это совсем другое. И вообще… не его это сопливое дело!